— Ты совсем не злишься? — я с прищуром посмотрел на Макса.

— На что? — не понял он.

— Что я тогда попросил. И Плетнёв. Вмешались в твои планы. Всё же, ты потерял много денег на этом в итоге.

— Не настолько уж много, — хмыкнул он, но я почувствовал лёгкое раздражение с его стороны.

Моё ощущение негативных эмоций становилось всё точнее. Похоже, сумма-таки приличная — эти три процента.

— Да и я не дурак, понимаю, что ты здесь ни при чём. Это Плетнёв вовремя подсуетился и всё подстроил. Недооценил его, это мой прокол, а не твоя вина. Но лучше бы ты сразу пришёл ко мне, смогли бы договориться без посторонних.

— Прости, — виновато сказал я. Как же удачно он сам всё додумал, мне даже оправдываться не пришлось. — Я не подумал. Думал, ты не захочешь просто так…

— Неважно, — отмахнулся он. — Дело уже прошедшее. Ты сам-то решил, на что потратишь? Сумма-то для твоих лет приличная.

— А браслет? — поднял я на Макса взгляд. — Сколько он стоит?

— Восемнадцать миллионов, — без раздумий ответил он, попивая шампанское.

Я взвесил сумку в руке и затем, не колеблясь, перебросил её обратно. Сумка мягко шлёпнулась на ковёр у его ног.

Макс поднял бровь, явно удивлённый. Света тоже смотрела на меня с недоумением.

— Раз наше сотрудничество не закончено, — сказал я ровно, — пусть это будет авансом. За артефакт.

Макс рассмеялся.

— Алексей, дружище, да брось ты. Не стоит так заморачиваться. Мы же друзья. Пользуйся им на здоровье.

— Я хочу, чтобы он принадлежал мне, — мои слова повисли в воздухе чёткими и твёрдыми. — Полностью. Без всяких условий и намёков на будущие «обязательства».

Я видел, как его улыбка слегка потухла. Он внимательно, оценивающе посмотрел на меня, его взгляд скользнул по моему лицу, пытаясь прочитать скрытые мотивы. Затем он вновь расплылся в улыбке, но на сей раз — более хитрой, одобрительной.

— Знаешь, меня твоё упрямство просто умиляет, — покачал головой Макс. — Настоящий волчонок. Хорошо. По рукам. Но я говорю правду — никаких обязательств, — он пнул ногой сумку обратно под свой стол. — Десять миллионов. Именно столько он мне и обошёлся, достался по бросовой цене. Так что считай, что мы просто обменялись. Артефакт твой. А бумагу о продаже я оформлю и передам тебе позже. Всё официально и чисто.

Он снова подошёл к столу и налил шампанского.

— А теперь хватит бизнеса. Давай праздновать!

Кивнув, я наконец позволил себе расслабиться. Червь сомнения уполз. Пока что всё складывалось лучше, чем я мог предположить. Я получил силу, деньги, и, самое главное, всё это без видимых подводных камней.

Я поднял бокал, присоединяясь к их тосту. Но в глубине души знал: праздник этот — лишь передышка. Игра только начиналась. Разорить, пошатнуть финансовую стабильность графа Огнева-старшего было первой половиной плана. Следующим ходом мы его добьём.

Глава 23

Интерлюдия

Кабинет Платона Стужева был полной противоположностью помпезному офису Огнева. Никакого золота, мрамора и пафосных картин. Суровая функциональность: дубовый стол, заваленный картами и отчётами, стеллажи с архивными папками, на стене — герб рода. Воздух пах кожей переплётов, старым деревом и табаком.

Раздался сигнал связи от помощницы. Платон, не отрываясь от изучения донесения, нажал кнопку.

— Слушаю тебя, Инесса.

— Платон Борисович, звонок из Тамбова. Говорят, граф Виктор Петрович Огнев, глава рода Огневых. Соединять?

— Соединяй, — устало вздохнул он и отложил бумагу в сторону.

Раздался щелчок.

— Барон Стужев Платон Борисович? — послышался гладкий, дипломатичный голос с едва уловимой сталью. — Вам звонит граф Виктор Петрович Огнев.

Платон улыбался, понимая, о чём будет разговор.

— Да, я глава рода Стужевых. Чему обязан? — сказал он доброжелательно.

— Полагаю, вы в курсе событий, связанных с академией, — Виктор Петрович сохранял вежливый тон, но в нём уже слышались нотки раздражения. — Ваш сын… Алексей, активно вмешивается в дела, которые его не касаются. Прошу вас оказать влияние, усмирить его пыл. Во избежание… неприятных последствий для него самого.

Платон Стужев тихо, беззвучно усмехнулся.

— Если вы и ваша… фракция, не можете справиться с одним мелким пацаном, — произнёс он медленно, — значит, сами виноваты и сдали позиции. И если вы, Виктор Петрович, решитесь его тронуть, — голос Платона внезапно стал тише, но приобрёл стальную твёрдость, — я подниму все свои связи с Императорским домом. И прижму вас так, что вы забудете, что такое амбиции. Навсегда.

В трубке наступила короткая пауза. Когда заговорил Огнев, в его голосе исчезла всякая дипломатия, осталась лишь ярость.

— Вы играете с огнём, Стужев! Или вы хотите, чтобы вся Империя узнала, что ваш «наследник» — бастард вашей же жены⁈ Как вам рога наставили, а вы держите этот позор у своего кресла?

Платон рассмеялся. Громко, искренне, как будто услышал лучшую шутку в своей жизни.

— Проверьте, Огнев, — сказал он, утирая мнимую слезу. — Сделайте хоть сто экспертиз. Алексей — мой кровный сын. И если вы посмеете распускать эти грязные слухи… — его голос вновь стал опасным шёпотом, — я сам приеду в ваш Тамбов. Пообщаемся лично. Уверяю, вам это не понравится.

Он сделал паузу, давая угрозе повиснуть в воздухе.

— Но… Поскольку вы так озабочены воспитанием моего отпрыска, — продолжил он уже почти милостиво, — я даю вам карт-бланш. Воздействуйте. Устройте ему проверку. Покажите, чего стоит жизнь без моего крыла. Любыми средствами. Кроме одного, — голос Платона снова стал твёрдым, как гранит. — Прямой угрозы его жизни и здоровью. Никаких увечий. Всё остальное… Считайте, что у вас есть моё негласное благословение.

Раздался оглушительный щелчок — Огнев в ярости бросил трубку.

Платон Стужев медленно протянул руку и отжал кнопку связи. Его взгляд упал на скромную серебряную рамку на столе. В ней — фотография детей: довольная Мария, у неё на руках маленький Александр, рядом улыбчивый Пётр и чуть в стороне от остальных — тощий, угрюмый подросток с недовольным взглядом — Алексей. Прошлогодняя фотография.

Мужчина дотронулся до стекла рамки прямо