Ласка попыталась вывернуться, но я перехватил её кисть. На секунду наши руки сплелись, и я почувствовал, как её пальцы дрожат.

Ласка ненадолго замолчала. В темноте запах дыма от погасшей лучины смешался с медным привкусом крови. По моему плечу сочилась кровь, по коже стекали капли пота.

А затем из Ласки полились слова, которые она долго держала внутри.

— Я помню каждую деталь. Понимаешь? — прошептала она. — Как дым сжёг глаза и горло. Как дерево трещало, словно твоя лучина. Только тогда это был наш дом.

Я не перебивал. Ей нужно было выговориться.

— Пламя поднималось всё выше и выше, а крик сестры до сих пор стоит у меня в ушах, — тихо продолжила Ласка. — Я бежала по лестнице. Босиком по раскалённым доскам. Я не останавливалась. Думала, успею. Успею её вытащить. Но когда распахнула дверь, там был только огонь.

В моем воображении появилась картина горящего дома. Может, это просто мой разум играл со мной злые шутки. А может, картинка была навеяна тьмой вокруг и запахом тлеющего дерева.

— Я бросилась в пламя, — продолжила она, — но было поздно. Кто-то меня оттащил. Я вырывалась и кричала. Но это не помогло.

Ласка крепче сжала мои пальцы. Так, будто хотела зацепиться хоть за кого-то живого. Её ладонь была холодной и липкой от крови. Моей крови.

— С тех пор у меня осталась только одна цель, — её голос звучал увереннее. — Найти их. Каждого, кто там был. И разорвать на куски.

На миг нас накрыла тишина. Плотная и тяжёлая.

— Долг Кили? — Ласка засмеялась, но в её голосе не было ни капли радости. — Нет. Это обещание. Обещание найти каждого из них. Я живу только ради этого.

Я тяжело вздохнул. В воздухе витал запах гари, пота и крови. И я как будто мог уловить в нём ещё один запах. Запах боли.

Я просто сидел в темноте, держа в руке бесполезный кинжал. Я не знаю всей истории. Я не знаю, кто прав, а кто виноват. Впервые за долгое время у меня не было четкого ответа или плана.

— Это были люди Декстера, — больше как утверждение, а не вопрос произнёс я.

— Угу, — коротко хмыкнула Ласка. — Около года назад…

Её голос дрогнул. Я вдруг понял, что вся эта ярость и месть — это не просто желание уничтожить тех, кто сделал ей больно. Её зелёные глаза и острые когти напоминали мне дикого зверя, загнанного в угол.

— Кили… Кили — ублюдок, — тихо всхлипнула Ласка, — но он единственный, кто согласился мне помочь.

Я пожал плечами, хотя она и не могла этого видеть в темноте. От чего левое плечо тут же стрельнуло болью.

Мне не было дела до Кили. И не было дела до Декстера. Но оставлять её здесь одну в таком состоянии я не мог. И не хотел.

— И что дальше? — искренне спросил я. — После того, как ты свершишь свою месть?

Ласка тихо фыркнула.

— Я хочу, чтобы никто не забыл, что они сделали. Чтобы никто из них не мог найти покой. До тех пор, пока я дышу.

Темнота вокруг сгущалась. Оттого её слова звучали ещё отчётливее и громче. Есть кровь, пролитая из-за долга. Есть кровь, пролитая из-за мести.

В маленькой роскошно обставленной комнате повис немой вопрос.

А из-за чего проливаю кровь я сам? Ради чужой борьбы за власть? Ради собственной выгоды? Ради того, чтобы доказать, что я умею выживать?

Я смотрел на мутный силуэт Ласки в темноте, который я смог уже неплохо различить, и видел не врага и не цель. Да я никогда и не считал её врагом, даже если она слегка подпортила мне шкуру. Что тогда, во время «лечения» в палатке после поединков, что сейчас.

Её дыхание выравнивалось, а всхлипы стихали.

В этот самый момент дверь в комнату содрогнулась, затрещала и с грохотом влетела внутрь. Ее сорвало с петель одним чудовищным ударом.

— Лекс! Ты где, чёрт возьми?!

Оглушительный голос Гуннара ворвался в комнату, сметая хрупкую тишину. В проеме, загородив собой скудный свет из коридора, появилась его массивная фигура.

— Я всё обошёл, тут как… — его вопль оборвался на полуслове.

Глаза Гуннара метнулись по комнате, выхватывая из мрака все детали: меня, сидящего над распластанной на полу Лаской. Кровь на моем плече и шее. Брошенный в сторону меч. И мою руку, всё ещё крепко сжимающую кинжал.

Гуннар замер. Его мозг, не привыкший к сложным умозаключениям, медленно, с видимым усилием сочетал несочетаемое.

Ласка подняла взгляд, и её изумрудные глаза застыли в оцепенении. Она не могла отвести взор от входа и как будто бы совсем перестала дышать.

— Твою-то мать… — сквозь зубы выругался я.

— Что… это? — с глубочайшим недоумением произнёс Гуннар. — Ты тут с этим задохликом дрался, что ли?

Кажется, в темноте он даже не узнал Ласку. Я медленно, очень медленно поднялся на ноги. Плечо и шея ныли от боли, а ладони горели огнём. Я не сводил взгляд с Гуннара, чувствуя, как по спине бегут мурашки.

Не отводя взгляд, я наклонился и поднял с ковра меч Ильгера. Он привычно лёг в руку, успокаивая своей надежностью. Теперь я снова вооружён. Но это не делало ситуацию проще.

— Гуннар, — хрипло обратился к варвару я. — Это ты убил семью Ласки около года назад?

Гуннар нахмурился. Он с явным раздражением посмотрел на меня, потом на Ласку, снова на меня. Словно я задал ему сложнейшую математическую задачу прямо посреди боя. Он почесал затылок своей огромной ладонью.

— Семью? — переспросил он, и в его голосе было искреннее непонимание. — Не знаю я ничего про семью девчонки Кили. И причём тут она?

Он махнул рукой, будто отмахивается от надоедливой мошки.

— Может, ты сжигал какой-нибудь дом около года назад? — задал ещё один наводящий вопрос я. — С жильцами внутри? Там еще была молодая девушка…

— Да не помню я никаких… — начал было он, но его лицо наконец просветлело. — А, ты про старые дела? Так это Декстер приказал одно гнездо почистить.

— Гнездо? — сухо спросил у него я.

— Ну да, гнездо, — буднично буркнул Гуннар. — Там всякий сброд прятался. Должники, беглецы. Шумные были. Мешались.

Он говорил об этом так, как кто-то другой мог бы говорить о прополке огорода или починке забора. Обыденно. С лёгкой досадой на воспоминания о лишней работе.

— Их там было много. Штук десять, не меньше, — пожал плечами Гуннар. — Какая разница вообще? Было и было.

Его слова повисли в воздухе. В них не было абсолютно никакой ненависти. Только полное тотальное