Это было совершенно иное ощущение.

Не стремительный, оглушающий рёвом двигателей взлёт, а плавное величавое парение, почти бесшумное.

Земля медленно уплывала из-под ног, и сердце замирало не от перегрузки, а от чистого восторга и лёгкого, щекочущего нервы головокружения.

Рядом со мной к соседнему иллюминатору прилип Виталий Кучумов.

— Барин… а как мы дальше-то? — прошептал он, глядя в бездну под нами. — Порталов ведь тут нет? Это ж, слышал я, крайний мир! Дальше ведь одна пустота!

Евгений Павлов, стоявший по другую руку от меня, усмехнулся.

— Дальше, Виталий, и правда стационарных порталов, что открыты родом Романовых, нет. Цивилизация, можно сказать, заканчивается. Но перемещаться за внешнее кольцо всё же можно. Только для этого требуются штучные и весьма дорогие артефакты — свитки телепортации. Но не беспокойся, — он похлопал огнивика по плечу, — запас у нас имеется. И немалый.

Пока «Гордость» набирала высоту, я не мог оторвать глаз от фантастического пейзажа за бортом. С одного из ближайших островов, прямо из его каменного сердца, вырывалась полноводная река. Достигнув края, она с оглушительным и низким рёвом падала вниз, в бескрайнюю пропасть облаков.

Зрелище было одновременно завораживающим и пугающим.

Достигали ли эта вода дна или это падение в бесконечность?

Ведь конца этой пропасти не было видно, и я знал, что ещё ни один исследователь не побывал на её дне.

Дирижабль летел на восток уже около трёх часов, когда мы наконец приблизились к месту, выбранному Павловым для активации свитка. Как объяснил мне Евгений Константинович, открыть портал можно было и в другом месте, но именно здесь была стопроцентная гарантия, что, нырнув в телепорт, мы не окажемся внутри скалы или посередине какого-нибудь летающего острова в другом мире.

Ориентиром служил здоровенный красный воздушный шар, наполненный инертным газом.

Он висел в воздухе, прикреплённый длинным-предлинным тросом к крошечному, но стабильному клочку земли далеко внизу под нами.

А вокруг этого шара, словно стая стервятников, терпеливо кружили несколько кустарных летательных аппаратов: лёгкие планёры с ненадёжными с виду крыльями и пёстрые потрёпанные воздушные шары, управляемые одинокими магами воздуха.

— Безбилетники, — с холодным презрением бросил Павлов, наблюдая за этой вознёй. — Охотники за удачей. Ждут, когда кто-то со свитком откроет портал, чтобы успеть юркнуть следом. Экономят свои деньги. Хотя, по-моему, давно уже могли скинуться на один портал.

С этими словами он взял из своего сундучка, стоявшего в рубке, деревянный футляр со свитком и твёрдым шагом направился в носовую часть дирижабля. Там располагалась смотровая рубка, и это было лучшее место для открытия портала.

Прошло несколько минут.

И вот впереди, в пронзительной синеве неба, разверзлась светящаяся воронка портала. Она была больше, чем я ожидал, и пульсировала ровным мертвенно-белым светом. «Гордость графа», не сбавляя хода, плавно и величаво вошла в портал.

И тут же на меня обрушилось нечто новое. Помимо привычного, уже почти знакомого покалывания кожи, резко, до боли, ударило по ушам.

Скачок атмосферного давления был мгновенным и жёстким. Боль, хоть и короткая, была острой, словно в виски вогнали две иглы.

Когда зрение адаптировалось, я взглянул в иллюминатор.

Несколько «безбилетников», отчаянно рискуя, устремились следом в закрывающийся проход. Паре маленьких воздушных шаров, стремительно подгоняемых в портал магией воздуха, удалось прорваться почти сразу за нами.

Потом ещё один планёр, пикируя с риском для жизни, успел в последний миг влететь в сжимающееся световое кольцо.

Второй же, не рассчитав, чиркнул крылом об энергетический край портала и мгновенно разломился пополам, исчезнув в хаотичном и беззвучном всплеске искр.

Холодок пробежал по спине.

Такова цена авантюры в этом мире.

Я обвёл глазами новый мир, в который попал, и замер.

Небо горело алым, будто его залили кровью. Облака походили на каменные горы. Они застыли в небе без единого движения.

К далёкому горизонту сползали три солнца. Два уже тускнели. Их свет был едва заметен, и от них тянулись длинные тени.

Воздух был густым, плотным, и в нём слышался лишь свист ветра и гул нашей собственной машины.

Я попал в совершенно новый для себя мир. В мир, где правила писала одна лишь воздушная стихия, безраздельная и могущественная.

Мне, как магу земли, было здесь, мягко сказать, не очень комфортно.

Глава 25

— Курс взят на Синибирск, граф, — доложил Фердинанд, не отрывая взгляда от магического компаса, стрелка которого плавно колебалась в прозрачной колбе. — До прибытия около трёх часов.

— Может, Симбирск? — переспросил я, вспоминая город с подобным названием на «большой земле».

— Возможно, изначально он так и назывался, — пожала плечами Мирослава, склонившись над картой, испещрённой линиями воздушных течений. — Или игра миграций и диалектов. В колониях и не такое встречается.

Цеппелин, отдав штурвал Мирославе, подошёл ко мне.

— Кирилл, я настаиваю на ночёвке в Синибирске. С рассветом двинемся дальше, в пятый круг, а затем в шестой круг миров, к конечной цели нашей экспедиции.

— Вы опасаетесь непогоды? — уточнил я, вспоминая, что Фердинанд говорил об этом в поезде.

— Не опасаюсь, правильнее сказать перестраховка, — его пышные усы шевельнулись, будто от порыва ветра. — Гроза для «Гордости» не страшна, но зачем лишний риск? Притом всегда полезно пообщаться с капитанами, недавно вернувшимися из тех миров. Новые сведения и проверка карт не повредят.

— Вы капитан судна. В этом вопросе полностью полагаюсь на вашу компетентность.

Взгляд мой упал на лобовое стекло рубки. Впереди неслись те «безбилетники», что влетели в портал следом за нами.

Лёгкий неказистый планёр с потрёпанными крыльями и пёстрые воздушные шары, управляемые отчаянными одиночками.

— Любопытный зоопарк, — пробормотал я.

— Отбросы воздушного сектора, — холодно парировал Павлов. — Экономят на всём, даже на собственной безопасности.

Не стал спорить.

Вместо этого поднял к глазам подзорную трубу. Увидел обветренные лица магов, с напряжением вчитывающихся в потоки воздуха, а также примитивные кокпиты, заваленные немудрёным скарбом.

Мой взгляд зацепился за один из воздушных шаров, чуть более нарядный, чем остальные. За его штурвалом сидел маг в одеянии столь ярком, что оно буквально резало глаз даже на фоне багрового неба.

Плащ цвета расплавленного золота, перехваченный изумрудным поясом, и капюшон, откинутый назад. Одежда, больше подходящая для придворного бала, чем для рискованного путешествия за пределы цивилизации.

Что за птица в таких перьях забралась так далеко?

Примерно через час на горизонте, прямо из бескрайнего моря облаков, начала проступать гигантская тёмная полоса. По мере нашего