Его шаг замедлился. Глаза, полые гнева, сузились.

— Что?

— Этот источник, — продолжал я, чувствуя, как внимание Валь Ома зацепилось за мои слова, — он был надежным. И он дал мне не одну наводку, а несколько. Я ошибся с первой. Со второй… я ошибаться не намерен. Завтра. В два часа ночи. Состоится еще одна встреча.

Я видел, как в его взгляде борются ярость воина, оскорбленного ложью, и холодный расчет охотника, учуявшего дичь. Я наклонился чуть ближе, понизив голос до заговорщицкого шепота, вкладывая в него всю силу убеждения.

— Представьте, господин Кайтос. Вы можете доставить меня под трибунал. Получить строгий выговор за мою глупость и отчитаться о задержании самонадеянного дурака из Ахернара. Или… вы можете подождать до завтра. Если я снова облажаюсь, ваше положение ничуть не ухудшится. Вы все так же сможете арестовать меня и предъявить оба моих нарушения. Но если я прав… — я сделал паузу, давая ему представить эту картину. — Если мы вдвоем выйдем на настоящих агентов «Черного Пламени»… Обоих нас ждут почести. Вас — за бдительность и решительность. Меня — за предоставленную информацию. Награды от королевской семьи. Возможно, повышение. Уважение старейшин. Мы покроем себя славой, господин Кайтос.

Я видел, как он переваривает мои слова. Его Поток по-прежнему бушевал, но его ярость уступала место прагматизму. Он ненавидел беспорядок и самоуправство, но он был солдатом. А солдаты понимают язык наград и признания.

Он медленно выдохнул, и давление в воздухе начало спадать. Марево вокруг него рассеялось.

— Где?

— Заброшенный подвальный бар «Медуза» в районе вокзала.

— «Медуза», — повторил он, его голос снова стал ровным и холодным. — В два часа. Если это еще одна ложь…

— Это будет моей последней ошибкой, — закончил я за него.

Он еще мгновение изучал меня, взвешивая, оценивая риски. Наконец, кивнул — коротко, резко.

— Хорошо. Я даю тебе одну ночь. За полчаса до назначенного времени я буду ждать в указанном месте. Неподалеку. Не опаздывай.

Развернувшись, он, не оглядываясь, направился к выходу с чердака. Его мощная фигура растворилась в темноте, а тяжесть его Потока наконец отступила, оставив после себя лишь звонкую тишину и запах пыли.

Тяжелый вздох вырвался из моей груди, эхом отдаваясь в гулкой пустоте чердака. Я остался один, но давление, исходившее от Валь Ома, все еще висело в воздухе, как призрак. Адреналин отступал, оставляя после себя осознание всей шаткости своего положения.

Мне удалось отвести непосредственную угрозу. Уговорить, умаслить перспективой славы и наград. Но это была не победа, а лишь отсрочка приговора. Очень короткая отсрочка.

Если я не явлюсь завтра в два часа ночи к тому заброшенному бару, Валь Ом не станет просто разводить руками. Он — Кайтос. Страж. Его долг — проверять и перепроверять.

Первым делом он отправится в клан Ахернар. Спросит о Теке За. И ему, вежливо или не очень, но совершенно однозначно, разъяснят, что человека с таким именем в клане не существует.

И тогда начнется охота. По всему Октанту будет объявлен розыск самозванца. Мои передвижения по городу, и без того сопряженные с колоссальным риском, превратятся в невозможные. Каждая тень будет таить в себе солдата Холодной Звезды, каждое окно — смотрящий глаз.

Моя миссия по поиску «белого шума» рассыплется в прах, даже не начавшись.

Значит, придется идти. Придется снова смотреть в лицо этому человеку-скале и разыгрывать унизительную комедию. Но просто привести его к связному Черного Пламени и позволить арестовать его?

Нет. Это было бы верхом идиотизма. Возможно, это был не единственный шанс выйти на организацию, которая хранит секрет моего исцеления, но определенно самый быстрый и удобный. Отдавать его Кайтосу — все равно что собственными руками перерезать себе вены.

Сценарий, вырисовавшийся у меня в голове после пятнадцати минут раздумий был чудовищно рискованным. Один неверный шаг — и я окажусь между молотом Кайтоса и наковальней Черного Пламени.

Но другого выхода не было. Бездействие было смертным приговором.

Я покинул чердак тем же путем, что и пришел, скользя по стенам с помощью Ананси. Ночь была холодной, ветер пробирал до костей, но я почти не чувствовал холода. Внутри все горело от напряжения.

Следующие несколько часов я потратил на разведку района вокзала. Заброшенный бар оказался настоящей дырой. Полуразрушенное двухэтажное здание, зажатое между громадами складов, с заколоченными окнами и провалившейся кое-где крышей. Идеальное место для того, чтобы тебя не нашли. Или для того, чтобы устроить засаду.

Я обошел его со всех сторон, отмечая пути подхода и отхода, возможные укрытия, траектории отступления. Мои нити, невидимые и неслышимые, ползали по кирпичам, искали скрытые входы, оценивали прочность конструкций. А затем я начал подготовку к завтрашнему дню.

Глава 3

Возвращение в отель слилось в одно сплошное пятно усталости. Каждый мускул горел, веки налились свинцом, а в висках отдавалось мерным, изматывающим стуком. Адреналин, подпитывавший меня всю ночь, окончательно иссяк, обнажив ту самую человеческую усталость, что копилась за все дни этого изматывающего путешествия.

Я пролез в окно, едва удерживаясь от того, чтобы не рухнуть на пол, механически проверил своими нитями, не трогал ли кто комнату в мое отсутствие, и, не раздеваясь, повалился в кресло. Последнее, что я помнил — слабый серый свет за окном, предвещавший рассвет, и мысль, что нужно поставить будильник на семь. За полчаса до того, как обычно просыпается Юлианна. Этого должно было хватить, чтобы прийти в себя.

Сон накрыл меня как волна — густой, беспросветный, без сновидений.

Очнулся я от неприятного, тянущего ощущения где-то в глубине сознания. Ощущения, что что-то не так. Что я проспал.

Я заставил себя открыть глаза. Комната была залита ярким утренним светом, явно не семичасовым. Я лежал не в кресле, а на том самом диване, что стоял в гостиной зоне. И на мне лежало одеяло. Тяжелое, бархатистое, которого я на себя не набрасывал.

Холодная струя адреналина вкололись в кровь, моментально смывая остатки сна. Как долго я проспал? Кто накрыл меня одеялом? Где Юлианна?

В этот момент из-за двери в основную комнату донеслись приглушенные, но отчетливые звуки: мягкие шаги, шелест ткани, звон вешалок. Она уже проснулась и теперь собиралась.

Проклятие. Я вскочил с дивана, сбрасывая с себя одеяло. Моя одежда была помятой, на ней остались следы уличной пыли и смога.

Это