Адмирал Клюков, чьё лицо и без того напоминало цветом перезревший баклажан, побагровел окончательно. Его кулак с размаху грохнул по столу, заставив подпрыгнуть чернильницу.

— Хватит нести этот вздор, Константин Иванович! — просипел мужчина, с трудом сдерживая ярость. — У меня нет волшебного поезда, который бегает по рельсам как собачка на привязи и палит по мишеням! У меня — океан! Чёртов бездонный океан! Я не могу по щелчку пальцев, как фокусник, сделать его чистым!

Я наблюдал за этой перепалкой, чувствуя, как нарастает усталость и раздражённость от происходящего фарса. Прежде чем Долгорукий успел ввернуть новую колкость, я холодно парировал, обращаясь исключительно к Клюкову:

— Адмирал, вы дали слово. Лично. Меня не интересуют ваши оперативные трудности — они были очевидны и тогда. Меня интересует результат. К оговорённому сроку. Вы тогда чётко сказали, что вам нужно двести тысяч макров и океан за месяц будет чист.

Я несколько раз отчётливо постучал указательным пальцем по дате в календарном плане, лежавшем передо мной. До крайнего срока оставалось меньше недели. И я прекрасно понимал: ничего у адмиралов не выйдет.

Они и не старались, лелея надежду на мой провал и возвращение к прежним вольготным временам, когда можно было отсиживаться на рейде, списывая всё на недостаток макров и суровость службы.

Мои мрачные догадки с математической точностью подтвердил академик Петровский, поднявшийся с докладом.

— Ваше сиятельство, — его монотонный голос звучал как приговор, — при наблюдаемых темпах так называемой «зачистки» акватории и с учётом минимальных, но стабильных фоновых прорывов, для достижения хотя бы условно-безопасного уровня судоходства потребуется не менее трёх лет. Вы создали эффективную систему контроля на суше. Море же, увы, пока остаётся вотчиной противника.

Я перевёл тяжёлый, неверующий взгляд на адмиралов. Те молчали, уставившись в стол.

Что они могли сказать?

Лишь то, что не в силах ответить за собственные слова.

Ничего. Отвыкните вы у меня от дурной привычки отсиживаться на берегу. С этого дня ваше место на мостиках.

Будете заниматься этой чисткой безвылазно.

Совещание, наконец, завершилось, оставив после себя тяжёлый осадок.

Мне отчаянно требовалось сменить обстановку, отвлечься от этой удушающей атмосферы кабинетных интриг.

Решение пришло само собой: личная инспекция печей Кучумова. Хотя бы посмотреть на настоящее, осязаемое дело: добычу и переработку сырья, которая идёт не то что по плану, а с опережением.

Возвращаясь на «Волго-Балте» из этой вылазки, задумчиво барабанил пальцами по подлокотнику.

Рука случайно наткнулась на твёрдый предмет в кармане сюртука. Достал серебряные часы.

Я почти забыл о них.

Циферблат по-прежнему молчал, но секундная стрелка, мелко подрагивая, упрямо указывала на меня. Любопытство взяло верх. Я отодвинул часы подальше, к окну автомобиля, где на торпеде разлёгся Мотя.

И тут произошло нечто новое: стрелка дрогнула, качнулась и уверенно повернулась, уперевшись… в переднюю часть салона, в сторону капота.

Я вышел и, не сводя глаз с циферблата, медленно обошёл «Волго-Балт».

Секундная стрелка неотрывно следила за точкой, где под броней был скрыт антимагический модуль.

Я отступил на несколько шагов, и тут же стрелка качнулась назад, ко мне, но как только я приближался к машине, она вновь уверенно отклонялась в сторону модуля.

Любопытно.

Это был не просто компас, указывающий на источник антимагии, то есть на меня. Это был настоящий детектор, сканирующий пространство и указывающий на наибольшую локальную «пустоту» в магическом поле.

Ценный, чрезвычайно ценный инструмент, который точно понадобится, когда я отправлюсь в воздушный сектор. А пока нужно заниматься текущими делами.

Через несколько недель пришёл долгожданный ответ из инквизиции.

Сухим канцелярским языком меня извещали, что учитывая сложность и ответственность дела о банковских вкладах, через месяц будет направлена специальная комиссия для оказания содействия в верификации личности заявителей.

«Специальная комиссия»… — перечитал я. — Иными словами, проверка проверяющего.

Ещё месяц пролетел словно один день. Вроде недавно я получил конверт с ответом и вот уже стоял на перроне, встречая столь долгожданных гостей.

Из вагона бронепоезда вместе с остальными пассажирами вышли трое людей в балахонах с капюшонами, скрывающих лица.

Одного инквизитора я узнал сразу. Точнее, двух. Первый — с ледяным взглядом, словно на меня уставились два осколка байкальского льда, а второй, точнее, вторая — Соня Романова.

Её поведение было безупречно-официальным, холодным. Однако я уловил мельчайшие детали: взгляд девушки на мгновение задержался на мне чуть дольше необходимого, а в уголках губ дрогнула тень улыбки, которую можно было принять за усмешку.

Она вела себя так, словно играла роль на сцене, а я был частью декораций.

Официальный приветственный ужин в моей резиденции прошёл довольно напряжённо.

Присутствовали все высшие чины колонии.

Разговор вертелся вокруг дел, но был лишён всякой искренности.

Инквизиторы были немногословны, осведомлены обо всех деталях и производили впечатление людей, которые уже всё для себя решили.

Из-за этого многие робели, как только служащие Императора поворачивались к ним.

Распорядившись разместить гостей в левом крыле, отправился к себе и почти сразу провалился в сон, измождённый бесконечным днём.

Проснулся, отчётливо услышав скребущий звук у двери в спальню. Негромкий, настойчивый.

— Кто там? — хрипло крикнул я, садясь на кровати.

В ответ — тишина, а затем скребущий звук повторился.

Нащупал на тумбочке пистоль, потом клинок. Накинул на плечи сюртук с антимагическими пластинами во внутреннем кармане и босой подошёл к двери.

— Кто⁈

В ответ тишина, а потом вновь этот звук.

— Отзовись, а то стреляю!

— И много ты настреляешь в полусне, граф? — донёсся знакомый насмешливый женский голос из-за двери.

Сердце ёкнуло.

Откинул засов.

На пороге, освещённая тусклым светом ночника, стояла Соня.

Без балахона, в простом тёмном платье, с распущенными русыми волосами.

В её серых глазах горел азартный огонь, изучающий, провокационный.

— Ты… что вы здесь делаете? — пробормотал я, ошеломлённый.

— Изучаю интересный мне объект, — девушка скользнула в комнату, бесшумно закрыв за собой дверь. — Глухой. Глухой ко всему, что пытаются нашептать.

— Где мои слуги? Охрана?

— Спят. Не переживай, крепким и здоровым сном. Они ничего не запомнят.

Соня сделала шаг ко мне, и я почувствовал лёгкое головокружение. Не от магии, её воздействие гасили антимагические пластины, а от наглости и абсурда ситуации.

Последовавший короткий разговор был полон намёков, недомолвок и скрытых уколов.

Девушка была одновременно опасна и притягательна.

Заснули мы только под утро, когда