— А есть те, кто ходит в самое сердце Раскола? — не выдержал я. — В этот… Хребет?

Да, турнир был интересен, но лишь как мероприятие для сбора информации. По крайней мере пока что.

Важнее узнать про лес!

Всеволод помолчал, глядя на бескрайний океан тайги, потом ответил:

— Есть. Их называют Глубинными Ходоками. Люди, которые могут неделями находиться даже там и возвращаться живыми. Но их на весь континент человек десять может и есть. Они никому не служат, потому что… Кхм. Могут себе это позволить. Да и встретить такого… это как увидеть живого дракона.

— Драконы существуют? — ошарашенно выдохнул я.

— Не знаю, — пожал плечами Всеволод. — Но если и существуют, то где-то в Хребтах. Это лишь легенды, один простофиля ляпнул, что они спят, а через сто лет все уже в это верят.

Я впитывал каждое слово. Турниры, где сражаются лучшие воины континента. Гильдии добытчиков, рискующие жизнью ради сокровищ. Глубинные Ходоки, способные проникать в сердце Раскола… Семёрка Друидов? Это они? Или кто-то другой?

— Когда следующий турнир? — спросил я как можно более равнодушно.

Тимофей хитро улыбнулся:

— Где-то через год. Почему спрашиваешь?

Я пожал плечами, пытаясь скрыть внезапно загоревшиеся амбиции:

— Просто любопытно.

Некоторое время мы ехали молча, слушая мерный стук копыт по камню.

Барут притормозил свою лошадь, пока наш отряд медленно спускался серпантином вниз, и оказался рядом со мной.

Я видел, что он хочет что-то сказать — по тому, как он несколько раз открывал рот и снова закрывал, по напряжённой посадке в седле.

Наконец он тихо произнёс:

— Макс, я хочу кое-что обсудить.

Я с ожиданием посмотрел на него. Лицо было серьёзным, без обычной напускной самоуверенности.

— Твоя кошка, — он помолчал, подбирая слова. — Она изменилась, и никто не признал, но я знаю, откуда она у тебя.

Я не ответил, просто продолжал внимательно смотреть на него.

— Ты сделал из Афины настоящего гиганта, — продолжил Барут, и в его голосе слышалось неподдельное изумление. — Когда она была моей, это была обычная кошка-ядозуб, пусть и агрессивная. А сейчас…

Он замолчал, глядя на дорогу перед собой. Потом вздохнул:

— Я не держу зла за то, что ты её приручил. Наоборот — рад, что она нашла достойного хозяина.

— Хозяина? — переспросил я, и в моём голосе прозвучала холодная нотка. — Барут, я не её хозяин. Я — её вожак. Есть разница.

Он покосился на меня:

— В чём?

— Послушай, давай кое-что проясним. Я не чувствую вины перед тобой, — сказал прямо, без обиняков. — И ничего тебе не должен. Ты не смог её приручить — я смог. Ты потерял её — я нашёл. Так вышло.

Эти слова могли показаться жестокими, но они были правдой. Что я понял, так это простые законы этого дикого мира — кто сильнее, тот и прав.

Барут молча кивнул. В его глазах не было обиды — только понимание и, как ни странно, облегчение.

— Да, так вышло, — тихо сказал он. — Я был слабым хозяином. Она искала вожака, а нашла… напыщенного индюка, который хотел поиграть в Мастера.

Мы проехали ещё немного в молчании. Потом Барут снова заговорил:

— Знаешь, иногда я думаю — а что было бы, если бы она не сбежала? Если бы я заставил её остаться?

— Кто знает, — я пожал плечами. — Но скажу тебе так. Если ты переживаешь о том, что не справился — не стоит. Ты просто был не готов. Со временем будет опыт, а с ним и понимание. Ты хочешь заниматься торговлей, это отлично. Считаю, что у тебя действительно получится. А там и боевые питомцы свои появятся. Ты ведь всё ещё Мастер.

Барут кивнул.

— Спасибо, — произнёс он. — Мне это нужно было услышать.

Барут многое для меня сделал, и я это ценил, но благодарности здесь не требовалось. Мне нужно было, чтобы он окончательно закрыл для себя этот вопрос и больше не возвращался к нему. Судя по всему, так и вышло.

Наш разговор исчерпал себя, и мы снова погрузились в размеренный ритм дороги. Копыта лошадей мерно стучали по каменистой тропе, ведущей в долину. Где-то впереди скрывался Драконий Камень — город, который я так хотел увидеть.

Красавчик дремал, высунув мордочку из седельной сумки и изредка подёргивая усиками. После долгой дороги даже мой неутомимый разведчик нуждался в отдыхе. Солнце клонилось к закату, и я уже начал думать о том, где мы расположимся на ночлег, когда случилось то, что мгновенно изменило всё.

Маленькое тело горностая вдруг окаменело. Он не просто проснулся — он напрягся так, словно в него ударила молния. Каждый мускул его крошечного тела превратился в стальную пружину, готовую к прыжку.

Через ментальную связь меня пронзил короткий, яростный сигнал.

Красавчик передавал чистую, животную панику. Его усиленное чутьё Е ранга уловило нечто такое, что заставило все инстинкты выживания взвыть в голос.

Опасность. Смертельная опасность. Впереди. Близко.

Мирное дорожное настроение испарилось мгновенно, словно его и не было.

Моё тело само приготовилось к бою: мускулы напряглись, дыхание стало глубже, взгляд заострился.

Красавчик вмиг оказался на плече, поднял маленькую мордочку и уставился вперёд, туда, где дорога терялась за поворотом между высоких скал. Его чёрные глаза горели таким напряжением, какого я не видел даже во время схватки с медведем в опасной зоне.

— Всеволод! — окликнул я, но он уже поднимал руку, останавливая весь отряд.

— Стой, — резко скомандовал Мастер, и его голос эхом отозвался от каменных стен ущелья. — Все с коней, живо! Уводите лошадей!

Мы все торопливо спешились. Барут, Стёпа и Тимофей, хоть и с тревогой переглядывались, но быстро схватили поводья и стали отводить лошадей к скальной стене. Никита и Роман мгновенно заняли боевые позиции — арбалет и двуручный меч оказались наготове.

— Приготовьтесь! — скомандовал Всеволод.

Глава 17

Никита и Роман реагируют с профессиональной молниеносностью — их оружие оказывается в руках быстрее, чем я успеваю моргнуть. Тимофей бледнеет. Барут и Стёпа переглядываются с плохо скрываемым ужасом.

Из-за поворота доносится странный скрежет,