После этого Шереметев и его офицеры перенесли огонь на Веселовского и его свиту, стараясь не допустить его к месту стычки претендентов. Впрочем, противоположная сторона делала ровно то же самое.

Я подошел к капитану преображенцев, который с высоты своей лошади увлеченно палил по неприятелю и одним движением выкинул его из седла.

В следующее мгновение я, прижавшись к шее лошади, мчался в сторону дуэли царевичей. Не доезжая десятка метров до места падения царевичей, я соскользнул с лошади и ползком добрался до места столкновения.

Аккуратно раздвинув высокую траву, я увидел, как один из царевичей ползал вокруг второго, пытаясь оттащить его в сторону. Камзолы обоих валялись на земле. И черный с серебром фальшивого царевича, и зеленый форменный кафтан Преображенского полка - настоящего. Все остальное на царевичах было почти одинаково. Батистовые рубашки отличались кружевами, но на обоих были белыми. Штаны у одного черные, у другого - синие. И какой из них был настоящий, я бы не мог определить и под страхом смертной казни. И я был уверен, что никто не смог бы.

Кто там помнит, какие кружева или манжеты были у настоящего царевича?

Глава 21

- Стоять на месте! Руки вверх! – скомандовал я, подымаясь на ноги. Живой царевич перестал тащить бездыханного, встал и поднял руки вверх.

Я подошел, завел ему руки за спину и связал их, его собственным ремнем. Потом повалил его и на всякий случай связал и ноги. Подошел ко второму и стал внимательно осматривать. Пульс был, а видимых повреждений, наоборот – не было.

Кругом еще некоторое время продолжалась перестрелка. Но я в ней не участвовал. Для меня было важно сохранить обоих принцев относительно живыми до того, как выясню, кто из них настоящий.

В конце концов, наши части перешли в атаку и овладели позициями противника. Мятежники были частично окружены и попали в плен, частично были рассеяны. Среди попавших в плен был и Авраам Павлович Веселовский, тот, что участвовал в переговорах на стороне подставного царевича Алексея.

Я же дождался Олега Сельвестрыча, который помог мне сопроводить к императору одного царевича и дотащить на себе второго. Сам я еще подобрал кафтан и камзол царевичей – авось пригодятся при разбирательствах.

Когда я дотащил обоих царевичей до нашего лагеря, там меня уже с кислыми минами ожидали, те, кого в официальных сводках двадцать первого века будут называть «высокопоставленные лица».

Но если граф Шереметев смотрел скорее недоуменно и раздосадовано, то князь-кесарь Ромодановский был прям в гневе.

Царевичей подхватили и куда-то отконвоировали дюжие преображенцы. Одного, конечно, отвели, а другого отнесли. Но судя по тому, каким взглядом сопроводил обоих князь-кесарь – их двоих ждет мало что приятное. Что-что, а допросы вести люди князя-кесаря умели.

- Милостивый государь, кто разрешил вам покинуть расположение лагеря? – гневно спросил Иван Федорович.

- Ваше Сиятельство, разве я находился под арестом? – деланно удивился я. – Если да, то мне об этом никто не сообщал, и в таком случае мне хотелось бы знать за что?

- Ничего, теперь будет за что! Нападение на капитана российской гвардии — это тебе не в бирюльки играть – с угрозой произнес князь-кесарь.

- О каком нападении вы ведете речь, Ваше Сиятельство? Если нападением, вы называете, то, что я ссадил с лошади гвардейского капитана, так на то были чрезвычайные обстоятельства. Объяснять было некогда. Надо было срочно спасать царевича, и я как русский офицер не мог остаться в стороне, - произнес я, с вызовом, смотря на Ромодановского.

- Я смотрю, вы как истинный офицер и дворянин, сделали больше, чем могли – спасли сразу двух царевичей, - с ехидцей прокомментировал Шереметев.

- Другого выхода на тот момент не было, граф! – ответил я.

- Вы, как всегда, создаете проблемы, Ермолич, — с неудовольствием заметил князь-кесарь.

- Я разберусь! Разрешите откланяться! – сжав зубы, спросил я.

- Извольте, Ермолич, но приделы лагеря не покидать! – отдал приказ князь-кесарь.

Мы сидели с Олегом на пригорке, метрах в ста от царского шатра. Сергей, умчался куда-то по поручению деда, Янис и Федор Иванович занимались приведением в порядок нашего походного хозяйства.

Кругом в лагере царила приподнятая деловитая суета. Императорское воинство приводило себя в порядок после одержанной победы. И только я бездельничал, до бесконечности прокручивая в голове варианты выведения на чистую воду поддельного царевича.

Я понимал, что у князя-кесаря в конторе работают профессионалы, но исходя из последних событий и в Тайной Канцелярии, и в царстве-государстве в целом – не понимал, насколько можно доверять результатам их работы.

Когда среди начальства неустроение, большинство подчиненных стремятся не усердствовать, выжидая, чья возьмет. Поэтому сидя на пригорке и жуя травинку, я прокручивал в голове разные варианты выяснения правды у царевичей.

Первой пришла мысль допросить их на предмет содержания карманов форменного кафтана, который был на плечах у настоящего царевича.

Странно, но ни черный камзол фальшивого принца, не форменный офицерский кафтан настоящего, никто не удосужился у меня забрать. Вот они тут же, рядом со мной на пригорке валяются.

Впрочем, ничего особенного в карманах черного камзола я не обнаружил: цепочка от часов без самих часов и пара мелких монет – не в счет.

В карманах форменного кафтана были более интересные вещи. Батистовый платок с инициалами АПР, золотая табакерка с дарственной надписью: «Сыну от отца» с вензелем Петра Первого, серебряный стакан с двуглавым орлом и письмо от какой-то дамы с подписью «Ефросинья».

Тот из двоих, кто не смог бы рассказать о содержании карманов кафтана настоящего царевича, тот и есть поддельный.

Я, конечно, помнил об особенности лицедеев, позволяющих им не только, овладевать личиной другого человека, но и его последними на момент контакта мыслями, эмоциями и памятью.

Так что если знать время контакта и если с тех пор царевич Алексей менял платье, то можно будет легко вывести на чистую воду подставного наследника.

А еще настоящий вполне может рассказать, что с ним происходило последние сутки и тому будет весомый свидетель, - сам князь-кесарь Ромодановский. Кстати, Веселовский вполне может знать, когда и где у лицедея мог быть контакт с царевичем.

Все эти доводы я изложил орку. Олег Сельвестрыч меня выслушал, а потом сказал:

- Все это ты верно излагаешь, только пару моментов напрочь лишают твои аргументы состоятельности.

- Интересно, какие? – я почувствовал, что действительно чего-то упустил.

- Ну, например,