Пара минут внимания, чтобы сосредоточиться на процессе, не мешая ловким пальцам делать своё дело и… Снова шевельнулась память, заставив удивлëнно приподнять бровь. Поттера, оказывается, наказывали запретом готовить! Гм, что-то тут наблюдаем сильно альтернативное. Впрочем, Гарри на большого любителя пожрать не похож — кожа да кости. Может, он гурман крайней степени, что без правильной сервировки есть не может или пролетающая мимо муха напрочь портит аппетит? Встречал я таких странных людей.

Ладно… Так, разделённая на отдельные листки капуста отправляется обратно в холодильник. Обрезки же покрошены в размер «четверть спички». Память подсказывает, что тётка будет готовить из них сама что-то вроде голубцов… Блюдо, что называется здесь «поросята в одеяле». (Разве это в капусте, а не в тесте?)

Гм. Общий когнитивный диссонанс ещё подëргивает, но уже слегка. Ну попал и попал, ну периодически накладываются памяти, но терпимо в целом.

Я позволил автоматизированным пальцам действовать свободно, когда в разогретое масло веером легла картошка и сразу зашкварчала, начав схватываться золотистой корочкой. Соль…

Недоумëнно уставился на внушительную коробку мелкой соли, рядом с которой на спецподставке выстроился целый ряд разнокалиберных напëрстков. Они определённо собирались в одну, словно разобранная матрёшка. Похоже, это какие-то мерные солонки?

Как выяснилось, тело прекрасно знало, что для десяти средних картофелин требовался один третий слева напëрсток без горки. Пока я дивился такой странной определённости, быстро черпнул и движением фокусника распределил соль равномерно перекрещивающимися волнами.

Сковородка массивная, чугунная, без антипригарных покрытий, не помню, использовали ли их вообще в это время? В России-то, помню, появились тефлоновые в девяностых. Ещё приходилось постоянно вспоминать, что царапать ложкой их нельзя, а то всё это антипригарное счастье быстро отваливалось. Или тут уже объявили тефлон вредным и начали бороться? Бог весть. Но ладно, потом разберёмся. А так работаем по старинке, картошка соломкой, плавает в солёном масле. Её надлежит быстро переворачивать стальной ложко-лопаткой с щелями. Огонь сильный, картошка шкварчит и стреляет каплями масла, что довольно болезненно… Ах да, чёрт, вот же специальная рукавица висит на крючке, пришпиленном к столешнице. Похоже, Гарри тоже постоянно забывал её надеть, раз нет автоматизма, или, гм специально не надевал? Тут память помалкивает.

Ощущать себя одновременно и управляющим, что в любой момент может перехватить руль, и пассажиром было странно. Но ощущение в целом нравилось. Готовка никогда меня не интересовала, а вот мальчик, похоже, реально наслаждался самим процессом и запахами. Масла и лука, картошки и даже… Соли? Вот не думал, что у соли тоже какой-то аромат есть. Вновь кольнула странность данного набора, у меня было иное представление о классическом английском завтраке. Хотя… Петунья, как подсказывает визуальными образами память, постоянно читает журналы по домоводству, а там рецепты. Впрочем… Этот рецепт, как подсказывает молчаливое знание носителя, согласован с главой семьи на утро четверга для семьи. Самому Вернону Дурслю тётя готовит завтрак сама, чтобы подать перед его отъездом в 7.20 утра… Ишь ты, как тут у них всё по часам.

Сейчас пятнадцатое июня тысяча девятьсот девяностого года, как докладывает настенный календарь с картинкой улыбчивой женщины с раскрытым зонтиком на плече. Неделю пересекает прозрачная пластиковая полоска, по которой двигается красная кайма, выделяющая число.

Память Гарри при виде календаря подсказывает, что сам он родился 31 июля 1980 года. Я же пытаюсь припомнить фильмы и книги, но машу рукой. Посмотрим, в общем, что да как. Лишь хмыкаю, внезапно вспомнив в тему, что по восточному календарю восьмидесятый — год белой обезьяны. «Не думай о белой обезьяне…(с)»

Аромат жареной в масле картофельной «соломки» восхитителен. Я вылавливаю еë тем же дырявым кухонным инструментом, правильное название которого не знал ни в прошлой, ни в этой жизни. Лишнее масло стекает в щели, но остаётся его изрядно. Поэтому готовую картошку положено перебросить в странный дуршлаг, который похож на огромное чайное ситечко. И подождать полминуты, чтобы ещё больше масла стекло. Но не всё. Тогда картошка будет слишком сухой, а «Дадлик такую не любит» и начинает капризничать. Хе-хе.

Золотистая картошка похожа на макдональскую соломку, но аромат обалденный. Я цапнул пучок, сунул в рот и…

Странно. В меру горячая, ароматная, но… совершенно безвкусная. Я поëрзал во рту языком, размазывая картошку по зубам, но ничего. Как это возможно-то вообще?

Нюхнул — пахнет… Ещё «соломину» съел — ни малейшего вкуса. К сумбуру в мыслях присоединилось постороннее недоумение, которое я расшифровал, как неоформленный словами сигнал тела: «А что такого-то? Еда, она вся такая».

— Да нет, Гаррик, не такая. У тебя вкус по ходу совершенно отсутствует. Мертвые эти… вкусовые сосочки. Или другие какие-то нарушения, как при ковиде.

Я схватил щепотку соли и высыпал на язык. Почмокал даже. Ну да, едва уловимый намёк на солёность. Потом щепотку из сахарницы. Гм, и с сахаром то же самое. Мда-а… Опять нахлынуло ощущение сюрреализма. Может, я умираю, а постепенно отключающиеся участки мозга предоставляют мне вот такую причудливую картинку попаданства?

Хотя, если вспомнить подзабытую поттериану, меня всегда там удивляли недоедающие волшебники. Как вообще возможно едва сводить концы с концами, владея магией? Голодать, носить тряпьë в каком-нибудь Лютном переулке. Уизли опять же, Люпин, обшарпанный оборотень… Но если предположить, что магам банально не подходит обычная пища… Как минимум — безвкусная… А как максимум? Может быть, она должна быть магической?

Гм, мысли думались, а руки привычно накладывали тарелки. Как только понял это — сразу рука дрогнула, и золотистые круговые «солнышки» на второй тарелке сбились. Память подбросила недовольно надутую физиономию Дадли, и на душе потеплело. Братец любил красивые фигурки, которые Гарри выкладывал на тарелке. И, как выяснилось, делал это, чтобы время от времени разрушать, когда подавал, создавая лёгкую пакость.

— Господи, да ты коварный злодей, Гаррик, — невольно фыркнул я. — Может быть, ты даже настолько злобен, что шёпотом под одеялом ругал тётю «бякой»? — хотя ладно, признаю подковырять ступеньку было довольно жёстко.

Бормотание под нос несколько успокаивало и отвлекало, пока я нёс картошку наверх, легко держа поднос с двумя тарелками. Надо же, проломленной ступеньки уже как не бывало. Похоже, мастер даже по оттенку нашёл подходящую древесину или… Я потянул носом, и сквозь аромат картошки пробился резкий запах морилки. Да, точно, просто пропитал доску морилкой несколько раз, добившись тёмно-коричневого цвета.

— Тётя, всё готово, — сказал я, открывая плечом дверь.