Сорока не единственный, кто заметил шрам на плече Вия. К тому же из самого Златолужья до него дошли слухи о стычке детей и опричников. С тех пор Пимен зарёкся узнать у Вия о погроме скудельницы. Кучерявый вьюн же стойко переносил расспросы. Как заверял он Льва: лучше забыть ночь Ряженья и молить Праотцов, чтобы всё рассосалось само собой.

— Я не претендую на княжеское приданое, — объяснил Пимен. — Сорока высоко не летает. Но вдруг у ваших подружек есть подружки-дочери фермера иль фабриканта средней руки, тех самодовольных болванов, что кидали в меня грошом за газету. Эй, чего вы глядите как на прокажённого? Будто сами не задумывались, сколько милых сердцу барышень вокруг вьются…

Ступор приятелей вызвал у Пимена нервный смешок:

— Эх, рановато начал ваше просвещение. Жаролёд выдавил всё из ваших черепушек. Ничего, через годик вы у меня выпрашивать будете коробку сладостей и красивую безделушку. Ведь Собор — это кладезь завидных невест, а Кагорта — первая сваха на Осколках, — заговорщицки прошептал Пимен. — Половина богатых папань не отправляли бы сюда дочерей, если бы не мечтали обзавестись выгодными связями.

Дурашливая речь Пимена затронула потаённые струны в душах четырнадцатилетних подростков. На щеках Вия, к удивлению Льва, заделался румянец.

— У тебя есть шоколад? — резко спросил Клим.

— А у тебя есть четвертина златого?

— Д-дороговато, — посмурнел робкий вьюн.

— Наше предприятие по поиску редких в Соборе товаров связано с множеством рисков, — похвалился Сорока. — Оттого и цена такая.

— «Ваше»? — засомневался Клим.

— Перед вами всего лишь шестерёнка отлаженного механизма… Хотя могу узнать у главного о поблажках вьюнам.

Пимен достал из сумки плетёный футляр, в котором спал трёхногий ёжик, и приложил к уху. Сонный комок иголок недовольно захрюкал.

— Да-да, Хлюпик, ты прав. Пропащее дело давать скидки кочаноголовым деревенщинам.

Устроенное Сорокой паясничество разрядило обстановку после ссоры со старостой. Даже Клим от дружеских колкостей расслабленно улыбался. Когда-нибудь он захочет рассказать о своём отце, но до тех пор от прошлого горя его укрывает стена из приятелей.

В окружении друзей Лев размышлял о месяцах после нескончаемых дум об отце. Его жизнь превратилась в бурный поток забот, однако среди неё есть то, от чего возникает тёплое чувство, способное согреть в последний месяц морозной зимы. В Соборе он задержится как можно дольше.

В холле дворца творилась присущая предобеденному времени неразбериха. Галдели по углам компашки подмастерьев, сновала прислуга. Мастер Трёхрук чесал затылок над двумя автоматонами, застрявшими под лестницей.

— Опять чудище впустили! — Пимен, поднимая над головой футляр с ежом, спрятался за Климом.

У доски с объявлениями жалобно скулила дворняга, прижимаясь к ногам привратника. После ярмарки Репей не чувствовал себя уютно во дворце. Его хозяин расклеивал листовки на доску под язвительные замечания Полыни. Учитель, как и трубочист под окончание зимы, выглядел обросшим и запущенным. Шлейф перегара всюду следовал за ним.

— Глядите-ка, вьюны, — обратился Полынь к подошедшим ребятам. — Похоже, позёрам невдомёк, что Ряженье давно закончилось.

Вий притянул Льва ближе к доске. На листовках были изображены три человека в масках и громадная цена за сведения о них. Если женщину в красивой маске он не знал, то остальные были хорошо знакомы. Одним был тот, кто стрелял в привратника, другого же ребята повстречали на скудельнице. И осознание того, что они действуют заодно, вызывало ужас у Льва. Собор отныне не казался безопасным местом.

— Пусть всё рассосётся само собой, — взмолился трубочист.

Глава 2. Красное и зелёное.

Кто-то принёс барабаны. Много барабанов, судя по тому, как вибрировала арена. И словно желая перекрыть их грохот, надсаживалась сотня молодых глоток. Рёв болельщиков, как неспокойное море, волнами набрасывался на стены подземелья. Противостояния старших всполохов и росов ожидали весь год. Судя по возбуждению толпы, игра их не разочаровывает.

Тем часом вьюны прятались в излюбленном закутке, откуда не видно даже сетки купола.

— А-а, невтерпёж, — простонал Вий. — Почему мы не играем первыми? Отбегались бы по-быстрому и разошлись. За что нам такая мука?!

Команда старалась не обращать внимания на упадническое настроение капитана. Все в который раз проверяли снаряжение. Лев саданул об стену щит-перчаткой, и только тогда она раскрылась.

— Износился тросик, — сделал вывод Дым. Лунси вставил маслёнку в шарнирное сочленение щита Льва. — С маслом проработает ещё немного. После искать замену необходимо.

— Спасибо, Дым, — поблагодарил трубочист. — Вряд ли у Вольноступа завалялась запасная.

Лев подумал, не подложить ли перчатку спящему Вапуле. Вихлю нравится ковыряться в таких штуках. К тому же их отношения за последние месяцы потеплели. По крайней мере, котельщик перестал кидать уголь в своего помощника.

— Никто не ждал двух команд первогодок в полуфинале, — от волнения голос Вия переходил в писк. — Если сравнить сегодняшний вечер с пиром, то наша игра подалась бы к столу закуской. Главное же блюдо — бойня, какую устроили Миронов и Первыш.

— По слухам, Аскольд приказал не трогать стражу Ветра в подарок младшему брату, — проговорил Сорока.

За время обучения Пимен обзавёлся широким кругом «приятелей», и никто другой из вьюнов не имел такой полноты картинки событий, творящихся в Соборе.

— Чтобы тому было с кем поиграться сегодня.

— Так мы не закуска, — поник Вий пуще прежнего. — Мы всего-навсего десерт, который Аскольд и остальные будут преспокойно лупить после победы.

Уныние капитана ударяло по команде. Лев подсел к другу и потряс его за поникшие плечи.

— Возьми себя в руки, Вий. На льду с командой Леля не будет времени раскатывать коньки. Нам нужен капитан прямо сейчас.

Кучерявый вьюн закивал в