Дети, сотканные ветром. Часть 3
Глава 1. Возвращение.
Последний зимний месяц вьюговей в краю Собора славился и метелями, и морозами. Холода до треска берёз хватали рощу лешего. Ветер, мчавший из-за Пелены, вился колючей пургой. Редкие снегопады щедро настилали, и иногда сопка стряхивала с себя излишки, да так, что башня вздрагивала. Фумаролы на её склонах парили, словно облака протискивались из недр земли.
Жизнь вне стен Трезубца выморозилась. Весь скот упрятали в загоны, отапливаемые, как и теплицы, термальным источником. Водяной под толщей льда залёг до весенней оттепели. Даже леший не сумел противиться спячке и вернулся в лоно владетельницы. Ни дикая живность, ни пичужки не нарушали морозный покой края. Лишь порой в сторожке у ворот Собора тоскливо выл Репей под ругань привратника.
Оттого удивительней было видеть такое количество чаровников, вышедших под вечер. Отряд «мусорщиков» во главе с Первышем пробивали путь к каёмке Пелены. Рядом с границей скомканного пространства механизмы на сервомасле барахлили, потому подмастерья, вооружившись лопатами, выискивали в снежных завалах нити рельс.
— И какое лихо занесло к нам трубочиста? — лыбился Первыш.
Его вопрос не нуждался в ответе. Весь Собор знал, что после новогодних праздников ключник занялся Львом с остервенением. Уже два месяца мальчик и часа для передышки не отыщет.
После возвращения в Собор трубочисту дозволили посещать один урок в день. По прошлому совету Бабы Яры он выбирал мастерскую Скобели или занятия учителя Палиши. В оставшееся время Каспар находил работёнку по всему краю. Два месяца в новом году пролетели на одном дыхании.
— Ещё слышал, что ты пропускаешь тренировки, — не прекращая кидать снег, говорил Первыш. — Сдаётся мне, Каспар поставил златой на победу младшего Миронова, раз держит в чёрном теле лучшего игрока вьюнов.
— Не сказал бы, что я лучший, — скромно отнекивался Лев.
Однако Первыш его не слушал, костерил ключника на чём свет стоит.
— Наш урядчик… не щедр на похвалу, — рядом со Львом Матфей пытался справиться с отдышкой. — Если он признаёт тебя лучшим, то так оно и есть.
На красном лице привереды иней покрыл юношеские усы, кончик носа опасно побелел. Как новобранцу мастерской «мусорщиков», ему досталась самая большая лопата.
Закончив тираду, Первыш вновь обернулся на Льва:
— Не забывай, трубочист! В этом году в финал должный выйти старшие росы и сопляки-вьюны! Эгей!
Воинственный призыв Первыш подправил громовой отрыжкой. Остальные «мусорщики», в основном состоявшие из игроков в жаролёд, поддержали своего капитана.
Лев не мог не вдохновиться их рвением. И всё же умом понимал: для победы над следующим противником нужна нескончаемая удача. Вьюны встречаются с командой Леля. Росам же достались непобедимые всполохи Аскольда. Настрой Первыша легко понять: у него последняя возможность одолеть извечного противника. За своё обучение наследник рода Мироновых успел подпортить жизнь не одним вьюнам.
— Едут! — раздалось предупреждение.
Вдалеке у основания башни поднялся угольный дым.
— Налегли, друже! — скомандовал Первыш. — После, как и обещал глава Бор, погреем косточки на горячем источнике!
Когда дрезины подошли к кайме Пелены, Лев и остальные пробили туннель. С высоты снежных стен в человеческий рост запыхавшиеся подмастерья наблюдали за многолюдной колонной.
Сопровождение состояло из смешанной команды разных мастерских. Зодчие и волхвы объединялись для похода за Пелену. Возглавлял их сам глава Бор. Он, как и малая часть мастеров и их урядчиков, облачился в защитный костюм. Лев слышал, будто такой скафандр уберегает от многих «подарков», припасённых в скомканном пространстве.
На одной из дрезин лежали припасы и уголь, на второй — герметичные бидоны. Третья же самоходка натужно тянула тяжёлую ёмкость, в смотровых окошках которой плескалась бесцветная жидкость.
— Во флягах смеси. Волхвы преобразуют их в редкие вещества, — Матфей на немое непонимание Льва принялся просвещать неразумного трубочиста. Он давно уверовал в необратимую тупость соседа по дому Бабы Яры. — В большой бочке заготовка для лучшего на Осколках сервомасла. И, конечно, припасы, их хватит на седмицу и более.
— Они так долго проведут за Пеленой?
— Чего там сложного. Иди проторённой тропой до бункера. В нём гермодоспехи без надобности. Вот и сидишь седьмицу, наворачиваешь сухари, пока сервомасло обогащается.
Первыш без жалости саданул Матфея в плечо:
— Тебя бы разок прогулять по изломам, сопляк. Жаль, в следующем году меня не будет, чтобы посмотреть на твоё лицо за гермошлемом. Скомканное пространство — самая непостоянная штука во вселенной. Чем дальше топаешь от порога Осколка, тем сильнее припекает. Мир полых своей гравитацией продавливает наши «пузыри». Видят Праотцы, как не хочется наткнуться на братца-полого иль провалиться к ним в гости. И без них на изломах, ой, как боязно. Аномалии, чудища, мороки.
— Чудища, — ахнул Лев.
— А то. Глянь, какой тремор словил глава Бор. Насмотрелся на кошмары за Пеленой. Это вам, сопляки, не на верёвочке гулять в приливы, да мусор полых рассматривать.
Глава Бор отдавал заключительные наставления и приказы. Выглядел он нервно и чуток жутко, однако ко Льву всегда относился дружелюбно.
Заметив «мусорщиков», он поднял руку, на наручах которой теснились циферблаты полдюжины датчиков:
— Благодарствую за труд!
— Пусть будет недолог ваш путь, глава! За башней мы присмотрим! — на правах урядчика ответил Первыш.
— Готовься! — скомандовал Бор и зажёг яркий фонарь на медном посохе.
Провожающие застегнули на путниках шлемы, проверили оставшееся снаряжение и дали добро. Дрезины закоптили и направились в блекло-радужную муть Пелены. По обе стороны от них шли чаровники в гермодоспехах. Как отметил про себя Лев: никто из остающихся с завистью им вслед не глядел.
На морозе призрачная стена осыпалась искрами инея. Пелена обволакивала путников одного за другим, свет их фонарей преломлялся радугой. На
