Он наклонился вперёд:

— Вы, как военный командир — а воевода по сути им и является — имели полное право вынести и исполнить приговор на месте. Быстро, жёстко, публично. И знаете что? Это было правильно. Люди увидели, что их защищают. Торговцы поняли, что могут доверять Угрюму. А потенциальные диверсанты усвоили — здесь их ждёт быстрое возмездие, без проволочек и лазеек.

— Рад, что мы одинаково смотрим на ситуацию, — кивнул я. — К тому же даже задокументированные и позже опубликованные показания отравителя ничего не дали бы политически. Если сейчас выступить с громкими заявлениями в Эфирнете о вине Сабурова, остальные князья сочтут это постановкой Угрюма. Ответным ударом на его предложение выдать меня за награду.

— Вот видите, и это я тоже понял, — усмехнулся Крылов. — Раньше для меня истина была истиной, неважно, выгодна она или нет. Теперь понимаю — иногда правду нужно подавать вовремя и в нужном контексте. Иначе она становится оружием в руках врагов. Я учусь видеть оттенки серого, Прохор Игнатьевич. В мои годы это нелегко, но Пограничье — хороший учитель.

В зал начали подходить остальные. Василиса вошла своей обычной энергичной походкой, за ней — Полина, потом Борис с привычно суровым видом. Отец подошёл неспешно, опираясь на трость. Захар просеменил, а следом и Коршунов.

Когда все расселись, я встал.

— Друзья, собрал вас, чтобы сообщить важную новость. Завтра утром я собираюсь пройти испытание на ранг Магистра.

По залу прокатилась волна тревоги. Полина ахнула, прижав руку к груди. Василиса сверкнула глазами, но промолчала. Отец нахмурился, сжав набалдашник трости.

— Барин, это же наверняка опасно! — первым не выдержал Захар.

— Сын, многие маги не возвращаются из этого испытания в своём уме, — глухо протянул Игнатий.

— Знаю о рисках, — спокойно ответил я, — но откладывать больше нельзя. Война на пороге, а мне нужна вся доступная сила.

Борис кашлянул:

— Воевода, мы усилим патрули на время вашего отсутствия. И муха не проскочит незамеченной.

— Мои люди удвоят бдительность, — добавил Коршунов. — Все агенты будут начеку.

Крылов кивнул:

— Стража перейдёт на усиленный режим несения службы.

Я обвёл взглядом собравшихся:

— Благодарю за поддержку. Испытание займёт примерно сутки, как и предыдущее. Рассчитываю на вас.

Все начали расходиться, но Игнатий, Василиса и Полина решили задержаться. Когда зал опустел, Голицына не выдержала первой:

— Что вообще представляет из себя это испытание? В академии о нём говорили только шёпотом!

— Княжна права в своей тревоге, — поддержал отец. — Это не Стихийное погружение, где всё зависит от воли мага. Тут речь идёт о борьбе с собственным разумом.

Я сел обратно, жестом приглашая остальных последовать моему примеру.

— Внутри каждого мага существует подсознательный ограничитель, — начал объяснять я. — Своеобразный предохранитель, не позволяющий задействовать полный потенциал. Эволюционно это защитный механизм, предохраняющий от самоуничтожения при неконтролируемом выбросе силы. Испытание заключается в преодолении этого барьера.

Во время моей речи отец согласно кивал, а под конец тяжело вздохнул:

— Я сам подобрался к этой границе. Мастер третьей ступени — мой потолок уже много лет. И я не рискнул попытаться прорваться дальше.

— Почему? — спросила Полина, наклонившись вперёд.

Игнатий Михайлович помолчал, подбирая слова:

— Слишком опасно…

— Но как конкретно это выглядит? — уточнила Голицына.

— Метод прохождения испытания хорошо известен, — ответил старик. — Маг запирается в специальной камере с усиленными стенами. Затем начинает накачивать себя Эссенцией — всей, что может удержать. Когда резерв переполняется, энергия начинает давить на внутренние барьеры, расшатывая их. Маг продолжает поглощать Эссенцию, терпя адскую боль, пока барьер не треснет от давления. Если повезёт — сломается нужный ограничитель. Если нет — маг буквально взрывается изнутри или сходит с ума от боли. Многие застревают в собственных кошмарах, другие ломают не то, что нужно, и выгорают изнутри.

Я едва сдержал возглас удивления. Это звучало как попытка проводить хирургическую операцию кувалдой. Они что, просто раздувают резерв до критической точки, полагаясь на случай? Без всякой диагностики?

— И как определяют, какой именно барьер нужно сломать? — уточнил я.

— Никак, — мрачно ответил отец. — Действуют наугад. Кому повезёт — тот прорвётся. Кому нет… В Московском Бастионе есть целое отделение лечебницы для магов, потерявших разум при попытке стать Мастерами и Магистрами.

Я задумался. Всё выглядело так, словно потомки утратили важнейшее знание и теперь, метафорически выражаясь, ломятся в закрытую дверь, вместо того чтобы попытаться её открыть.

— У тебя другой взгляд на это испытание, — не спросила, а констатировала Василиса, внимательно глядя мне в глаза. — Ты знаешь иной путь, верно? Как с улучшенным ритуалом поглощения Эссенции.

Я кивнул:

— Главное в преодолении ментального барьера — провести диагностику. Первый этап — выявление конкретного характера личного барьера. Это можно сделать только через опыт «малой смерти». В отличие от прошлого испытания, магу не требуется особое место с сильной стихийной предрасположенностью. Испытание можно провести где угодно.

— «Малая смерть»? — переспросила Полина, побледнев.

— Древняя практика, — пояснил я. — Маг с помощью особого зелья из Реликтов временно замедляет собственное сердце и дыхание, оставаясь на грани жизни и смерти. В этом состоянии границы сознания размываются, и маг может обнаружить свои внутренние ограничения, проявленные в виде конкретных образов, и преодолеть их волевым усилием. Практика опасна и требует присутствия опытного целителя, но более эффективна и в конечном счёте менее опасна, чем общеизвестная процедура.

— Но откуда ты это знаешь? — спросила княжна.

Игнатий её перебил, воскликнув потрясённо:

— Фамильяр! Верно, сын⁈ Это знание пришло от фамильяра основателя нашего рода! Ворон хранил эти секреты веками и передал их, когда в тебе проснулась истинная кровь Платоновых!

Я не стал ни подтверждать, ни опровергать его догадку. Пусть думает что хочет — это проще, чем объяснять правду.

— Ритуал займёт примерно сутки, как и прошлый, — сказал я вместо ответа.

Полина встала, решительно тряхнув каштановыми локонами:

— Тогда проходить испытание будешь в больнице! Под присмотром целителей. Никаких возражений не принимаю!

— Так и собирался, — усмехнулся я, поднимаясь. — Не настолько уж я безрассуден, чтобы рисковать без подстраховки.

* * *

Следующим утром я