Но времени оказалось ещё меньше. Через неделю разведчики донесли — передовые отряды орды уже перешли Днепр и движутся к смоленским границам. Война стояла на пороге.

— Армия готова? — спросил я Войтеха.

— Насколько может быть готова за такое время, — ответил литовский воевода. — Но все понимают — отступать некуда.

— Тогда завтра выступаем, — решил я. — Встретим врага у границы. Покажем ему, что Смоленск просто так не сдаётся.

Вечером я обратился ко всей армии — смоленским дружинникам и заморским наёмникам, русским ополченцам и балтийским воинам. Все они собрались на площади перед собором, чтобы выслушать своего полководца.

— Воины! — начал я. — Завтра нам предстоит великая битва. Враг силён и многочислен, но мы сражаемся за правое дело. За наши дома, за наших жён и детей, за право жить свободными людьми!

Толпа загудела одобрительно.

— Многие из вас пришли из дальних земель, — продолжал я. — Но сегодня мы все — братья по оружию. Неважно, кто ты — русский или литовец, эстонец или немец. Важно только одно — готов ли ты сражаться до конца!

— Готовы! — грянули тысячи голосов.

— Тогда завтра покажем орде, что такое ярость свободных людей! Покажем им, что Русь ещё жива и будет жить!

Армия взревела от воодушевления. Настроение было боевым — все готовились к решающей схватке.

Ночью я долго не мог заснуть. Завтра начнётся битва, исход которой может определить судьбу всей Руси. В моих руках была армия из шести тысяч воинов — русских, литовцев, эстонцев, немцев, скандинавов. Все они верили в победу, все готовы были умереть за неё.

Но хватит ли этого против стотысячной орды? Покажет завтрашний день.

***

Октябрьское утро встретило меня тревожными вестями. Киев полностью пал, орда двигалась на запад, а русские князья продолжали грызться между собой, словно не понимая масштаба надвигающейся катастрофы. Пора было попытаться образумить их и создать единую оборону.

— Якун, — сказал я, вызвав к себе верного боярина, — готовь гонцов. Отправляю посольства ко всем крупным князьям. Может быть, падение Киева их наконец образумило.

— К кому именно? — спросил он, доставая грамоты и печати.

— К Константину Всеволодовичу в Ростов, к Юрию Всеволодовичу во Владимир, к Данилу Романовичу в Галич, к Мстиславу Удатному в Торопец. И к Михаилу Всеволодовичу в Чернигов, если он ещё жив.

— А что им писать?

— Предложение о военном союзе против общего врага. Объединённая армия, единое командование, координация действий. То, что нужно было сделать ещё полгода назад.

Якун покачал головой:

— Боюсь, поздно уже для таких предложений. Каждый сам за себя думает.

— Попробовать стоит, — упрямо ответил я. — А если не получится, будем действовать самостоятельно.

Первым ответил Мстислав Удатный. Его гонец прибыл через три дня после отправки моего посольства.

— Князь Мстислав шлёт тебе поклон, князь Виктор, — сказал посол, молодой боярин с усталым лицом. — И передаёт, что союз с тобой готов заключить, но условия другие предлагает.

— Какие условия?

— Не общую армию создавать, а каждому в своих землях обороняться. Если на кого нападут, другие помощь высылают.

— Это не союз, а взаимные обязательства, — недовольно сказал я. — Против такого врага нужна единая стратегия.

— Князь Мстислав говорит — единую стратегию кто-то должен возглавлять. А старшинство между вами не определено.