— Мы что, теперь, в каждом городе будем в гостинице жить и встречаться со всеми? — спросила Соколовская.

— Марина, а ты как хотела? — улыбнулся Левковцев. — Воспринимай это как должное. Ты же из-за этого тоже занималась фигурным катанием.

Водитель, мужчина лет сорока в костюме, улыбнувшись, посмотрел на всю троицу.

— Первый раз везу фигуристок, — признался он. — Хотя доводилось и московских высоких начальников возить, и артистов, и певцов. А вот спортсменов — в первый раз. Мы, кстати, всей семьёй смотрели телевизоры, очень болели за вас и переживали. Молодцы. Так держать. Наш, уральский характер!

Здание Свердловского областного комитета Коммунистической партии Советского Союза находилось на улице 9 января. Странное название улицы было знакомо каждому советскому человеку, потому что в этот день в 1905 году произошёл массовый расстрел рабочих в Санкт-Петербурге, которые пошли с петицией к Николаю II. Событие это в большевистской, а позднее в коммунистической идеологии было сакральным, так же как и первая революция 1905 года, поэтому и носила улица такое название.

Здание, в котором находился обком, было самым высоким не только в Свердловске, но и за Уралом, оно, как громадная башня Сарумана Белого, возвышалось над всем городом. Арина, когда приезжала в Свердловск прошлый раз, спрашивала, что это за высотка, которая выделялась настоящими рядом строениями? Но всё не было времени спросить. 24-этажная башня подошла бы даже для Москвы! В СССР 1980-х оно смотрелось монстром из киберпанка. Построили её в 1982 году в стиле советский модерн, и здание было ярким образцом этого стиля.

Строить начали в 1975 году, по прямому указанию тогдашнего первого секретаря обкома Бориса Ельцина, недавно заступившего на должность. В народе сразу же назвали высотку Белый дом, так как громадная башня была целиком отделана белым мрамором. Точно так же как Белый дом в Москве. Учитывая, что сдан свердловский Белый дом был всего на год позже Белого дома Московского, ходили упрямые слухи, что построил его Ельцин в пику Москве, почти в таком же стиле, да ещё и в 2 раза выше.

...Чёрные «Волги» остановились у входа в Белый дом, прямо перед широкой гранитной лестницей.

— Приехали! — весело сказал водитель.

Фигуристы с тренерами вышли из машины и осмотрелись. Высоченное белое здание давило своей пафосностью и величием. Неужели в такой громадине в 24 этажа находится один обком партии? Здесь наверняка поместились бы вообще все организации города!

— Прошу вас, — показал рукой Горелкин на вход. — Сначала обед! Давайте в столовую! Не хватало ещё голодными ходить!

Столовая находилась на первом этаже и была расположена так, что посторонний человек её бы ни за что не увидел. Очевидно, что обедали здесь только свои. Когда фигуристки с тренерами зашли в столовую, тоже отделанную светлым мрамором, Арина, ощутив витающие привычные аппетитные запахи, неожиданно действительно почувствовала бешеный голод. Сказывался перелёт.

«Потом на диете придётся сидеть неделями», — мрачно подумала она, невольно пощупав завязавшийся жирок на животе. А ведь со времени окончания чемпионата прошло всего три дня. Однако отсутствие полноценных тренировок, физических нагрузок и обилие доступной качественной еды неизбежно сказалось на весе. «Плюс два килограмма, а может, и плюс три», — ещё мрачнее подумала Арина.

Однако как отказаться от такой вкуснятины!? Рассольник с огурчиками, кусками курицы и сметанкой! Громадная котлета с зелёным горошком и картофельным пюре, политым растопленным сливочным маслом. Зимний салат с колбасой, яйцами, зелёным горошком и сметаной! Блюда в партийной столовой были обычные, столовские, но очень качественные и вкусные. Вдобавок накладывали громадные порции, по меньшей мере, в два раза больше, чем дают в обычной столовой.

Горелкин тоже не преминул пообедать вместе с фигуристами, раз уж попал сюда. Потом, когда гости пообедали и вышли в вестибюль, он сказал, что нужно пройти в отдел пропаганды.

— Сейчас зайдём в отдел пропаганды, — сказал председатель комитета по физкультуре и спорту. — Вы отдохнёте, а я сейчас узнаю, как там с наполнением зала, но думаю, скоро уже все соберутся.

Однако не прошло и 10 минут, как он вернулся, радостно улыбаясь.

— Там уже почти все в сборе, — заявил Горелкин. — Ждать никого не надо. Посмотрите, если нужно привести себя в порядок, туалетная комната через два кабинета.

...Актовый зал находился на четырнадцатом этаже, куда ходили скоростные лифты, и был выполнен в типичном стиле таких помещений, только отличался большей помпезностью от актового зала екатеринбургского горкома. На сцене был сделан громадный президиум с несколькими рядами для партийных и советских работников, большим центральным столом для первого и второго секретаря обкома и начальников отделов. Отдельно стояла кумачовая трибуна для выступлений с большим бронзовым гербом СССР и несколькими микрофонами.

На большой стене за президиумом краснел громадный развевающийся флаг СССР во всю длину и высоту стены, а перед ним стояла громадная, до потолка, 6-метровая белая скульптура Владимира Ильича Ленина, указывающего ладонью прямо в зал. По бокам актового зала висели большие портреты генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Сергеевича Горбачёва и членов Политбюро партии.

Зал был рассчитан на 1000 мест, и все они были заняты, когда фигуристки с тренерами вошли в него. На трибуне, в президиуме, сидели партийные и советские работники. Почти все они были очень преклонного возраста и одеты одинаково: чёрные костюмы, белые рубашки и галстуки, в основном синего цвета. Причёски тоже были только двух видов: либо волосы зачёсаны полностью назад, в стиле а-ля Брежнев, либо с прямым пробором, как у Ельцина. В зале сидела более разнокалиберная публика, но тоже одетая строго в чёрные костюмы.

Когда триумфаторы вошли, в зале стояла почти гробовая тишина, нарушаемая лишь лёгкими покашливаниями. Как только фигуристы появились в зале, раздались громкие аплодисменты, причём первым начал аплодировать товарищ Петров, первый секретарь областного комитета партии. Аплодируя, он встал, и за ним начали подниматься все присутствующие. Сначала трибуны, а потом и те, кто сидел в зале. Под гром аплодисментов фигуристки с тренерами прошли в президиум и остановились напротив правого ряда кресел, приготовленного для них.

Странно, но улыбок на лице ни у кого из приглашённых гостей не было. Такое ощущение, что эти люди отбывали какую-то неприятную повинность. Наконец, когда Петров перестал аплодировать и опустился