...Владимир Степанович Соколовский весь чемпионат мира напряжённо следил за выступлениями дочери и её положением в турнирной таблице. Покупал газету «Советский спорт», все номера, что были в наличии, а также смотрел фигурное катание по вечерам. Смотрел не только женское одиночное, а вообще всё, что показывали. По одной вполне определённой причине: телекомментаторы даже на смежных видах фигурного катания иногда могут сказать нечто интересное про другие виды: как выступили или какое турнирное положение занимают спортсмены, какие шансы на медаль и тому подобное — хорошая информация для размышлений. Обязательные фигуры по телевизору не показывали, и результат он не знал. На следующее утро в «Советском спорте» тоже ничего не было написано, кроме общей информации.

Естественно, сильно переживал за Маринку. О том, что она после фигур занимает третье место, узнал только от телекомментатора Николая Озерова, который на следующий день комментировал короткие программы в парном катании. То, что Марина занимает не первое место, его сильно расстроило. Соколовский понимал, что ей будет трудно продолжать борьбу за медали, так как соперницы очень сильные, как сказал Николай Озеров, и даже если одна советская фигуристка возьмёт медаль, будет большая удача.

Телекомментатор был прав на все сто. В свежем номере «Советского спорта», вышедшем утром 28 марта, в день коротких программ, была турнирная таблица после фигур, и Соколовский увидел, какая весомая разница в баллах между ней и Хмельницкой с Флоркевич, и в то же время разрыв совсем мизерный до Малининой, находившейся на 4-м месте.

После короткой программы шансы на медаль у Марины ещё более улетучились, потому что дочь проиграла Малининой, опустившись на 4 место, и у Соколовского ещё более усилились упаднические настроения. Как это вообще возможно???

— Чертовщина какая-то! — сказал Соколовский, с досадой выключая импортный телевизор Sharp и бросил пульт управления на диван. Но всё-таки бросил расчётливо, чтобы пульт не упал на пол и не разбился. Соколовский умел беречь вещи...

— Вова, что ты рвёшь сердце, у тебя давление, наверное, опять подскочило бог знает до какой величины! — с тревогой сказала жена, Елизавета Константиновна. — Чему быть, того не миновать, ты же грамотный человек, должен понимать: то, что Марина даже просто попала туда, это большое, просто огромное чудо. Посмотри, какие сильные соперницы. Не нужно переживать. Как выступит, так выступит. У неё ещё вся жизнь впереди.

Владимир Степанович с досады махнул рукой и пошёл спать, отмечая, что до произвольной программы 2 дня, и их как-то надо прожить и выдержать...

Однако выдержал. Но и произвольная программа не принесла облегчения, а только добавила досады в его копилку. Он смотрел до самого конца, до церемонии награждения, и прямо на его глазах не только медаль уплыла от Маринки, помахав рукой, но и она ещё больше опустилась в турнирной таблице, до 5-го места. Как чёртик из табакерки выскочила вперёд японка и, как сказал Озеров, за счёт тройного акселя завоевала серебряную медаль.

Когда стало ясно, что медали у Марины не будет, Соколовский поник головой, однако всё равно досмотрел триумф Хмельницкой до конца. Хоть она и конкурентка его дочери, всё-таки землячка, одногруппница... А ещё Соколовский, как бывалый номенклатурщик, понимал, что если хочешь хоть чего-то добиться в жизни или в карьере, то нужно держаться поближе именно к таким людям, которым благоволит фортуна и от которых исходит запах удачи, власти и денег.

Звонка дочери, честно говоря, он не ждал и вечер 3-го апреля проводил, как обычно, за чтением случайно попавшейся в шкафу книги, под тихое мурлыканье классической музыки. Когда раздался телефонный звонок, сначала даже не хотел вставать с кресла, в котором уютно расположился. Но сигнал был прерывистый, частый, что говорило о том, что звонят с межгорода, поэтому Соколовский встал, подошёл, взял радио трубку и прошёл на диван.

— Соколовский, — уверенно сказал Владимир Степанович.

— Привет, папа, это я, — на том конце трубки послышался голос Маринки.

— Марина, эээ, так неожиданно... — растерялся Соколовский. — Вот вообще не ожидал, ты где сейчас?

— Мы сейчас в Москве, — авторитетно заявила Соколовская. — Неужели ты сегодня «Время» не смотрел? Нас же там показывали!

— Нет... — растерянно сказал Соколовский. — Я не...

«Время» он не смотрел, так как, кажется, в это время был занят, то ли чтением, то ли музыкой... Да и что там смотреть... Однако сейчас, когда узнал от Маринки, что её показывали во «Времени», то очень пожалел и ощутил, как досада охватывает его. Её показывали! Его дочь показывали по центральному телевидению!

— Очень жаль, — недовольно сказала Маринка. — Нас поздравляли Горбачёв, Ельцин и Рыжков, и ещё там была масса членов ЦК партии и министров. Как же так, папочка, я, может быть, попала туда единственный раз в жизни, когда меня снимали на камеру с такими высокопоставленными людьми, и ты это не увидел...

— Марина, я... — Соколовский хотел сказать, что поздравляет её с успешным выступлением на чемпионате мира, однако тут же сообразил, что успешным её выступление, назвать было нельзя. По крайней мере, он, как бывалый производственник, всегда считал, что в деле есть два состояния: сделано — не сделано. В спортивной системе координат это выглядело так: есть медаль — нет медали. Промежуточных вариантов не было. У Марины медали не было, и пятое место никак не могло считаться успехом. Однако всегда можно было найти другие слова!

— Марина, я смотрел все твои выступления, — мягко сказал Соколовский. — Ты выступила прекрасно. Я и мама в восторге. Спасибо тебе за всё. За то, что ты есть и что радуешь нас.

— Спасибо, папочка, — голос Маринки слегка дрогнул. — Я очень рада это услышать от тебя. Маму не зови, уже поздно. Думаю, завтра я приеду домой.

— На чём приедешь, встречать надо? — спросил Соколовский. — Машину отправить?

— Скорее всего, мы полетим на самолёте, до Свердловска, — ответила Марина. — Мы подробностей пока не знаем. Я думаю, до дома нас довезут...

Интересно, кто мог довезти фигуристок из Свердловска до