Я зашагал быстрее, и чуть не растянулся на полу, едва удержав равновесие. В тусклом свете фонаря вместо уже привычного серого бетонного пола передо мной оказался люк. Утопающий хватается за соломинку, так и я, резко дернул его на себя. Лестница из скоб уходила вниз, и я, кажется, догадался, что я нашел. Канализация.

Перспективы оказаться в том самом, что и так понятно, но не хочется называть, были так себе, но, во всяком случае, из всех имеющихся у меня вариантов, этот путь был единственной возможностью оторваться от преследователей. Звуки ударов в дверь стали реже, но сильнее. Я уже мысленно представлял, как крошится стена в месте крепления дверной коробки. Такое впечатление, что они используют средневековый таран. Головой я еще прикидывал, как мне лучше поступить, но тело уже начало спуск в эти «душистые катакомбы». Спускаясь, я не забыл прикрыть за собой люк, это должно было дать мне некоторую фору от преследователей. Последнее, что я услышал, опуская крышку, был грохот падающей на пол выбитой железной двери. Воздух был спёртым, с примесью сырости и чего-то кислого, мой организм из последних сил сопротивлялся, не желая это вдыхать.

— Момо — прошептал я, представляя, как собака ждёт с грустной мордочкой у пустой миски. — Держись, девочка.

Я спрыгнул вниз, и ледяная вода обожгла ноги по щиколотку, даже не думал, что она может оказаться здесь настолько холодной. Всплеск эхом разнёсся по тоннелю.

Вода хлюпала под ногами, цепляя на мои лодыжки то ли тину, то ли нечто худшее. Я шёл, прижимаясь к стене, свет фонарика выхватывал крысиные тени и трещины в кирпичах.

— Если я сверну не туда? — Я тряхнул головой, отгоняя нелепые мысли. В любом случае где-нибудь да выйду, определить по памяти в какую сторону идти я даже не стал пытаться.

Через полчаса (или час, или два, время здесь остановилось) я увидел слабый отсвет впереди. Решётка, выходящая на улицу. Я что есть сил толкнул её, царапая ладони, и вылез в каком-то тихом переулке. Повезло, что не посередине оживленной улицы. Не хватало, чтобы меня завтра по новостям показывали.

За время моих злоключений погода решила испортиться, стал моросить мелкий, противный дождик. Немногочисленные прохожие прятались под зонтики, чем ещё больше увеличивали мои шансы дойти до дома незамеченным. На свежем воздухе улицы я отчетливо чувствовал, как от меня исходят сочные волны миазмов, с крепким послевкусием канализации. Я, пожалуй, один из немногих пешеходов, что просто молил о ливне. Это была моя единственная надежда прийти домой чуть лучше, чем я сейчас.

Дождик стал усиливаться, я шел, уже не особо обходя лужи — всё одно уже промок до нитки, хуже не будет, но даже водная стихия не смогла до конца вымыть смрадный аромат моего подземного путешествия. Радовало одно — людей на улице практически не стало, и я спокойно, без неприятностей и ненужных встреч, спокойно дошёл домой. Прихвостней якудзы вопреки моим ожиданиям перед входом не оказалось. Уже заходя в коридор на своем этаже, я услышал звук открывающегося замка, и на пороге появилась моя милая соседка Сато-сан.

Закон подлости работает на сто пять процентов: пройти полрайона и не встретить практически ни одной живой души, но прямо возле собственной двери встретиться с единственным соседом, с которым хочется общаться, но не в таком же виде!

— Канэко-сан, как я рада снова… — она оборвала приветствие, и внимательно меня осмотрела. Сказать, что она была крайне удивлена меня видеть в таком состоянии, значит ничего не сказать. — Глядя на Вас, создается впечатление, что вы только что выбрались, простите, из помойки. К слову, пахнете Вы соответственно.

— Сато-сан, со мной случились неприятности, — ответил я, и задумался. Какую же историю придумать для милой старушки, ведь правду я, увы, поведать ей не могу. Однако она меня опередила.

— Это-то как раз заметно и невооруженным глазом, — спокойно, с достоинством проговорила она. — Давайте, шагом марш приводить себя в порядок, и я Вас жду через полчаса у себя. У меня есть отличный чай, как раз подойдет для данной ситуации.

Я не стал с ней спорить, возможно чай с беседой как раз то, что мне нужно. Следует конкретно пораскинуть мозгами, как найти выход в столь запутанной истории. Открыв дверь, мне пришлось сначала успокаивать Момо. Она была под большим впечатлением, чем соседка. Очевидно, что со своим обонянием она была в шоке от того букета, что исходил от меня. Казалось, что её и без того навыкате глаза станут отдельно стоящими, как у улитки. Когда же она признала в этом мокром, грязном и вонючим человеке меня, тут уже пришлось всячески уворачиваться от ее прыжков. Не хватало мне еще и ее отмывать. Обманным движением я ушел в сторону от набегающего на меня и хрюкающего собачьего ребенка, залетел в ванную и прикрыл за собой дверь. За ней сразу же раздался звук царапающих когтей и печальное поскуливание.

— Девочка, милая, подожди немного, папочка скоро выйдет к тебе, — успокаивал я её, пока снимал с себя некогда мой единственный приличный костюм. Интересно, его еще можно привести в порядок, или проще сжечь? Всё же, какая бы не была технологичная страна, содержимое канализации останется, ну в общем, тем и останется.

Остановившись на втором варианте, я все равно засунул вещи в стиральную машинку. С местным разделением мусора на два десятка контейнеров в зависимости от группы отходов, нечего было и думать бросить в контейнер грязные вещи. Пусть домоправитель и хороший знакомый, но всё одно пожурит меня. В прежние времена (или вернее, в прежней жизни), сам бы и спалил зловонную ветошь возле контейнера.

Стоя в душевой кабине, я щедро лил на себя гель для душа, и прикидывал, хватит ли мне своего, или придется одолжить у Момо. Да, да, на полке стояло всего два флакона, причем издали даже весьма похожих. Человеческий гель для душа и собачий шампунь, интересно, прежний хозяин часто ошибался?

Но, мне повезло, хватило и моего. Кажется, я умудрился стереть не только все запахи с себя, но и верхний слой кожи.