Так что, когда земля ощутимо затряслась, а стены заходили ходуном, первым моим инстинктом было спрятать Адель в переносной карман, накрыть собой Кас и Лаахизу, и стиснуть зубы, ожидая страшного удара.

Но секунда шла за секундой, тряска и грохот постепенно утихли, а им на место пришёл звук. Заметно более тихий и не похожий ни на что, что я слышал раньше — треск дров в камине, смешанный со стуком костей друг о друга. Я выпрямился, обернулся и не поверил своим глазам. Эргалис смеялась. Смеялась, едва открывая жуткую пасть, а огоньки, заменяющие ей глаза, мерцали в ритм трескучему звуку. Раньше я слышал от неё и более традиционные варианты смеха, но сейчас никто из нас был не в форме.

— Не вижу ничего смешного. — проворчал я, осторожно выпуская из-под себя слегка помятых дам, и краем глаза отмечая, как из-под Мордреда выбираются оба гнолла.

— НЕУЖТО ТЫ ПОТЕРЯЛ ЗРЕНИЕ? НАШ ЗАКЛЯТЫЙ ВРАГ МЁРТВ, ХОТЯ ВСЁ БЫЛО НА ЕГО СТОРОНЕ. А МЫ ЖИВЫ, ХОТЬ И НЕ ДОЛЖНЫ БЫЛИ ВЫЖИТЬ.

Ладно, претензия снимается, дракониха не потешалась над нашими мерами предосторожности. А посмеяться над такой победой — мягко говоря не зазорно. Я присмотрелся к черепу Эргалис — тот всё ещё был надёжно отделён от тела.

— К слову, как ты выжила? Даже Бертрам посчитал тебя погибшей.

Справедливости ради, наш марш-бросок и прорыв в комплекс нагрузил некроманта сверх меры — так, что он под конец чуть ли не разваливался на куски. Но трансформация и подчинение Эргалис явно занимали центральную часть его замысла. Ни за что не поверю, что даже в диком запаре Бертрам не мог отличить окончательно мёртвого дракона-скелета от полумёртвого.

— ПОТОМУ ЧТО Я ПОГИБЛА, — спокойно сказала Эргалис. — МОЯ ДУША ПОКИНУЛА ПРОКЛЯТОЕ ТЕЛО, НО НЕ МОГЛА ВЫРВАТЬСЯ ИЗ СИХ ОСКВЕРНЁННЫХ СТЕН. А ЗАТЕМ Я УСЛЫШАЛА ГОЛОСА СВОИХ ДЕТЕЙ, И ПОНЯЛА, ЧТО ДОЛЖНА ВЕРНУТЬСЯ. УВИДЕТЬ ИХ ХОТЯ БЫ РАЗ.

Янтарь и Аврора, сидящие по бокам от меня и Кас, возможно, были не против, чтобы их увидели. Но приближаться к подозрительному говорящему черепу определённо не торопились.

Я вздохнул и подвёл их поближе, заодно пропуская Лаахизу к останкам костяной шеи. Эргалис не возражала против осмотра — сейчас она вообще не обращала внимания ни на кого, кроме драконят.

— ДЕТИ МОИ, — сказала она настолько нежно, насколько была способна. — ВЫ УЖЕ ТАК ВЫРОСЛИ. Я ЧУВСТВУЮ В ВАС ВЕЛИКУЮ СИЛУ, БЛАГОРОДСТВО И БЕЗГРАНИЧНУЮ СВОБОДУ НАШЕГО РОДА. Я НЕ МОГЛА БЫТЬ РЯДОМ, КОГДА ВЫ РОСЛИ, НО Я ГОРЖУСЬ ВАМИ.

Драконята, десять минут назад бесстрашно сражающиеся с сильнейшим некромантом в истории, сохраняли робкое молчание.

— Что надо сказать маме Эргалис? — негромко спросил я.

— Спасибо, мам, — неуверенным хором отозвались они.

Эргалис издала мягкий смешок.

— Я НЕ ЗНАЛА ЭТОГО, НО Я ВЫБРАЛА ДОСТОЙНОГО ПРИЁМНОГО ОТЦА. ПОЗАБОТЬСЯ О НИХ, КАК ЗАБОТИЛСЯ РАНЬШЕ. МЫ БОЛЕЕ НЕ СВЯЗАНЫ КЛЯТВОЙ, НО ТЕПЕРЬ ЭТО И НЕ ТРЕБУЕТСЯ.

— Не то чтобы я возражал, но как же драконьи имена? — настороженно спросил я. — Память крови?

— ОНИ ВСПОМНЯТ САМИ, КОГДА ПРИДЁТ ЧАС. ОНИ РАСТУТ ТАК, КАК ПОЛОЖЕНО И САМИ СМОГУТ СДЕЛАТЬ ВЫБОР. ДЛЯ ЭТОГО ИМ НЕ ПОНАДОБИТСЯ НИ МОЯ, НИ ТВОЯ ПОМОЩЬ, ЛОРД ВИКТОР.

— Зови меня Вик.

Эргалис в текущем положении не могла кивать или как-то серьёзно двигать головой, но её горящем взгляде читалась благодарность. Затем пламя в глазницах начало угасать, пока от него не остался едва заметный свет, как от тлеющих угольков.

— Что с ней будет дальше? — спросил я, когда Лаахиза закончила осмотр.

— Я не сказать. Душа дракона — неизученный материал, его не понимать даже тиран. Сейчас она спать, может на месяц, может на год. Может, на сто, двести лет.

— Её можно вернуть в прежнее состояние? — спросила Кас.

— Нарастить плоть? Или просто прикрепить голова к шее? Не знать. Скорее нет, и то, и то. Если её дух освободиться спустя время, покинуть тюрьма, это можно считать хороший финал.

Ава и Ян всё-таки преодолели свою робость, подошли к черепу Эргалис и ненадолго уткнулись в него чешуйчатыми лбами.

Подземный комплекс Бертрама после его окончательной смерти не рухнул, но сдал ещё сильнее. Во многих помещениях, что раньше были не затронуты, царил хаос — после того, как рухнул потолок или стены. По всей шестой секции валялись груды «выключенных» мертвецов-прислужников, а устоявшие на ногах единицы неуклюже пытались разложить своих собратьев по углам.

— Их даже жал-ко, — сказала Адель.

— Они тоже не освободиться. Если есть душа, она застрять в проклятом теле. Гнить, покуда от оболочка не остаться лишь прах.

Великолепно. Сотни, тысячи кандидатов на испепеление. И это не считая тех, кто остались законсервированы, бойцов и иных видов слуг. Бертрам фон Харген оставил мне в «наследство» не только вымерший город Пепел вместе с кучкой выживших экспериментов, но и это глубоко несчастное место. Здесь творились немыслимые, чудовищные преступления, которые в свою очередь привели к геноциду целых миров. Их след нельзя было отмыть, память о них — замять.

Но что самое ужасное — комплекс Бертрама даже нельзя было просто сжечь, разрушить, завалить землёй. Не прямо сейчас. Не в ближайшие годы, а то и десятилетия.

— Лаахиза.

— Да?

— Ты можешь взять их под контроль?

— Пожалуй, — равнодушно отозвалась она. — Тиран больше нет, они пусты. Даже не делать из них скелет, просто брать и приказывать.

Для демонстрации она прохрипела заклятье, вытянув руку в направлении одного из мертвецов. Тот дёрнулся, выпрямился и отвесил неловкий поклон.

— В таком случае, у меня есть к тебе просьба, — мрачно сказал я. — Возглавить это место.

Кажется, я собрал на себе весь возможный спектр взглядов от членов отряда — от ошеломлённых до печально-понимающих. Лаахиза же посмотрела на меня так, словно пыталась прожечь глазами насквозь.

— Так, так. Возглавить? И продолжить дело тиран? Создавать армии нежить?

— Напротив. Пустить процесс вспять. Взять под контроль все уцелевшие запасы «Мортума», не дать ему просочиться в землю. Изучить формулу, разобрать до молекул, до основ магических сплетений. Найти антидот, антимагию,