— Ничего страшного, — успокоил я её, не став рассказывать старую ведическую мудрость про рака на безрыбье. — Вы же проходили оказание первой помощи?

— Да, — она, смущаясь, закивала, — я сделаю всё что в моих силах.

— Вот, так бы сразу, — улыбнулся я и обратился уже ко всем: — Это Ито-сан, она будет старшей по медицине. — Я постарался говорить максимально громко, чтобы услышал каждый. — Ито-сан, нам надо оценить состояние раненых. Кто ей может помочь?

С пола поднялась девчушка, та самая студентка, которая всю дорогу читала свой учебник.

— Но я только поступила учиться на сестру, — она смотрела себе под ноги, — поэтому сразу не вышла. — пунцовые щечки ясно говорили о том, что она корит себя за минутную слабость. Брать ответственность на себя всегда тяжело, не все понимают, что на самом-то деле гораздо проще выполнять, нежели командовать.

— Я помогу, — раздался мужской голос, и к нам подошел мужчина лет сорока. Одна рука у него была нормальная, подвижная, вторая же висела плетью. — Охаяси Такуми, я работаю бригадиром на стройке, неоднократно проходил курсы первой помощи.

— Она бы и Вам не помешала, — кивнул я на его руку, но он только отмахнулся.

— Вывих, ничего серьезного, — спокойно продолжил он, — часто такое бывало, и вот снова, упал неудачно. Сейчас подвяжу и сойдет на первое время, а там и службы более обученные подберутся к нам.

— Как скажете, Охаяси-сан, — еле сдержался, чтобы не хлопнуть его по плечу, — мужчины, кто нормально себя чувствует и не ранен?

Набралось четверо человек среднего возраста и трое подростков. В этой группе оказался и тот самый охранник, что пристально осматривал всех пассажиров в поездке. Он коротко представился: «Кенджи», и более не проронил ни слова.

Произнеся еще несколько успокоительно — напутственных слов для всех остальных, мы начали освобождать завалы в вагоне. С одной стороны, можно было попробовать покинуть наше убежище через разбитые окна, с другой, несколько человек следовало освободить из-под завалов, не всем посчастливилось при падении.

Пока мы снимали листы обшивки с лежащего на полу и изредка стонущего человека, я обратил внимание на своего напарника. Мужчина лет сорока пяти, в дорогом, хотя и порядком запыленном костюме. В момент удара ударился головой, но от помощи медсестры отказался наотрез. Молчалив, а его тяжелый оценивающий взгляд вкупе с хорошим костюмом и явно дорогими часами, заставляет решить, что он менеджер не среднего звена по меньшей мере.

Медсестра Ито Аои, между тем, быстро и сноровисто подходила то к одному, то к другому пострадавшему человеку. Сначала было видно, что она шокирована произошедшим, но сейчас рабочие моменты отодвинули всё на второй план. Зато был несомненный плюс в ее специализации, детского плача я уже не слышал. К кому бы она не подходила, все ребятишки замолкали, да и взрослые вели себя более спокойно. Ко мне она подошла только единожды, спросив, как ей быть с необходимыми материалами. С лекарствами я ей помочь, увы, не мог, предложив узнать у остальных пассажиров. А вот по поводу материалов для тех же шин я позвал Охаяси-сан, которому окинул рукой наши «апартаменты» и разрешил использовать любые подсобные приспособления. На крайний случай, поведал я, всегда можно приспособить часть интерьера, и с этими самыми словами оторвал два фиксатора с полок багажа.

Вторая пара нашего «силового» подразделения, молодой парень и тот самый охранник Кенджи. Последний, казалось, хочет исправить первое впечатление о себе гиперактивным выполнением поставленных задач. Когда я отправил эту пару проверить заднюю дверь, он лишь кивнул, но я услышал его шепот «Как же так, я должен был». Последнее не сильно понравилось мне, почему я и пошел вслед за ним в самый хвост вагона.

— Кенжди-сан, — негромко произнес я, подходя к нему ближе, — простите великодушно, но я невольно услышал Ваши слова, и они меня, скажем так, несколько взволновали.

— Канэко-сан, — только сейчас я заметил, что глаза мужчины подозрительно блестят, — понимаете, нам каждый день на инструктаже рассказывают, что мы должны делать в случае чрезвычайных ситуаций. Постоянно проводятся инспекторские проверки, я всегда был лучшим по знанию всех инструкций, всех тонкостей любых ЧП, вплоть до применения бактериологического оружия. — он тяжело вздохнул, и с минуту стоял молча. — А сегодня, в довольно простой ситуации я впал в ступор. Только после Ваших слов я смог сбросить с себя это оцепенение, и пойти приносить пользу людям. Мне очень стыдно.

— Кенджи-сан, — мягко произнес я, — теория — это хорошо, но практика — несколько иное. И не стоит забывать, что в такие моменты форс-мажора крайне сложно сохранить светлую и холодную голову.

— Но Вы же смогли, — только и смог ответить он, и, отвернувшись, стал освобождать заднюю дверь. Я решил, что сейчас лучше оставить его в одиночестве, и направился к дверям в соседний «номер».

На одной из перевернутых лавочек сидит пожилой джентльмен, успокаивая старушку по соседству. Судя по услышанному разговору, прежде они были не знакомы друг с другом. Он так умилительно угощал ее водой из своей бутылочки, что улыбались все зрители этой сцены. После он обернулся к детишкам, сидящим рядом со своей матерью, и произнес:

— В свои семьдесят восемь лет я видел многое, дети мои. Очень многое, и хорошее, и плохое. Но знайте — всё пройдёт. Всё всегда проходит, но главное, не терять человечность и веру в людей.

В углу раздался крик, от которого вздрогнули все. Источником крика оказалась женщина с растрепанными волосами, которая, заламывая руки, стала надрывно кричать, что происходящее ни много ни мало, а форменный Конец Света. Эх, только истеричных кликуш сейчас не хватало. Я быстро приблизился к ней и заметил, что её пытается успокоить парень лет восемнадцати с повязкой на голове. Он до этого находился на значительном расстоянии от нее (а значит не родственник), а сейчас пытался всячески утихомирить её. Получалось слабо, тем более что теперь эта мадам начала вопить, что мы все здесь умрем. Дальнейшей тирады я допустить не мог.

— Уважаемая! — резко, с вызовом произнес я, — ваши крики мешают нашей медсестре оказывать помощь пострадавшим.

Было заметно, что данная информация не сильно тронула её, и я продолжил:

— Либо Вы сейчас же берете себя в руки, или, — я заглянул к ней в глаза и закончил, —