Я же, тем временем, пытался привести в порядок свои мысли, которые почему-то решили устроить в моей голове чехарду. Примерно к середине пути я уже окончательно успокоился и пришел в себя. Сердце перестало биться в груди как барабан, злость понемногу улетучивалась…

Вот только уши почему-то горели так, будто их поджаривают на сковородке и лицо пылало, как голова у Петра Карловича. Что же касается всего остального, то здравый смысл по чуть-чуть брал верх над эмоциями.

Сейчас, после того как спали первые эмоции, я уже мог рассуждать более-менее спокойно, и задавал себе вопрос — ну а чего я, собственно говоря, так разволновался из-за этой ситуации? Лазарева ведь не была моей девушкой, как та же Цветкова, например, или что-то такое, верно?

По большому счету она мне просто друг. Да, с момента нашего знакомства прошло уже несколько лет, и я воспринимал ее, не просто как подругу, а как… Хмм… Хороший вопрос, кстати говоря. А как кого я ее воспринимал?

Честно говоря, я не знал, как правильно ответить на этот вопрос. Как очень близкого друга? Верно, так можно было сказать, но вот было в наших отношениях что-то еще, неподдающееся такому ответу. Он казался мне очень простым, для того чтобы с точностью на сто процентов охарактеризовать нашу, скажем так, дружбу.

Сестрой я ее тоже назвать не могу. Даже при всем желании, мне было сделать это сложно, и совсем не так, как с той же Вороновой, например. Кстати… Вот даже если сравнить наши отношения с Софьей… Там мне было гораздо понятнее, чем бы я мог объяснить свою злость в аналогичном случае. Воронова — совсем другое, и это даже сравнить нельзя.

Если все так и я это понимаю, то почему тогда меня обуревает такая злость? Есть кто-нибудь в этом мире, кто сможет мне это объяснить?

— Разрешишь, я попробую? — осторожно спросил Дориан.

— Валяй… — сказал я, тем более, что мои собственные мысли на этот счет уже закончились.

— Просто она была самой первой девушкой, с которой ты стал знаком очень близко, — сказал он. — Поэтому ты и бесишься от того, что с ней может быть еще кто-то близок, кроме тебя.

— Неправда, я никогда ничего не говорил ей насчет ее знакомых, — возмутился я. — Ни про всяких Шмелевых, ни про того же Гордеева, вообще ни про кого! И что вообще в твоем понятии слишком близко? Я вон со многими девчонками близко знаком, и ничего.

— Для начала, у нее не так много знакомых, а кроме того — до этого у нее не было ни одного, которого она могла бы назвать своим молодым человеком, понимаешь? Вот поэтому ты и реагировал на них совсем иначе, — попытался объяснить мне Мор. — И насчет близкого знакомства… Ну-ка вспомни, с кем из девчонок, которых ты можешь назвать близкими знакомыми, ты часто смотрел на закат возле реки и ел пиццу? С кем из них ты оказывался вместе в моменты смертельной опасности в вонючих подземельях? Вместе с кем сражался с монстрами плечом к плечу?

Насыпав вопросов, Дориан замолчал, предоставив мне возможность поискать ответы самому. Поразмыслив немного, на кое-какие из них ответы мне удалось найти.

— Значит ты хочешь сказать, что она мне близкий друг и я злюсь из-за того, что у нее вдруг появился жених, правильно я тебя понял? — подвел я итог своим размышлениям.

— Не совсем, — осторожно возразил Мор. — Просто, кроме всего прочего, вы еще и нравитесь друг другу. Полина бы тоже расстраивалась, если бы узнала, что у тебя появилась возлюбленная. Точно так же, как она злилась из-за всех твоих рассказов про балы и все остальное. Это называется ревность, Макс.

— Чего? — удивленно спросил я. — Она-то здесь при чем?

— Ну… Наверное, главным образом при том, что не будь у вас разницы в возрасте, возможно, у вас могло бы даже что-то получиться, — ответил мой друг. — Вот просто злитесь на ситуацию, вот и все. Причем оба. Лазарева раньше, до того, как приняла для себя какое-то решение, а ты сейчас, после того как узнал о том, что она решила. Все просто. Только что ты перевернул очередную страницу в своей жизни и получил новый бесценный опыт, мой мальчик. С чем я тебя и поздравляю. Теперь предлагаю расслабиться и подумать над тем, что вы по-прежнему существуете друг для друга.

— Хочешь сказать, что ничего не изменилось и мы останемся друзьями? — спросил я, хорошенько обдумав его слова.

— Нет, кое-что изменилось, конечно, но со временем это пройдет, — заверил меня. — Насчет вашей дружбы… То почему бы и нет? Правда у меня один черт надолго это не затягивалось, но говорят, такое бывает.

— Что не затягивалось? — не понял я.

— Дружба с девушками, — объяснил мне друг.

— А-а… Ты об этом…

— Правда, теперь в вашей дружбе появился новый фактор, который придется учитывать, — напомнил мне Мор. — По крайней мере, Полине.

— Ты про Гордеева, что ли?

— Угу, — ответил Дориан. — Именно. Только теперь он не просто Гордеев, а ее парень.

— Ну и к чему ты мне сейчас об этом говоришь? — не совсем понял я. — Хочет — пусть учитывает, не хочет — пусть не учитывает. Это ее личное дело. Я-то тут причем?

— Верно, Макс, дело ее, но вот в некоторых случаях это будет сказываться на тебе, поэтому я хочу заранее тебя об этом предупредить, — пояснил Мор. — Твое моральное состояние мне важнее всяких Лазаревых и Гордеевых, а значит, ты должен об этом знать и не делать ошибок.

— Каких это, например? — у Дориана была такая способность — временами говорить так, что ничего не понятно. Как я должен разгадывать его ребусы?

— Разных, мой мальчик. Ты не должен злиться, что теперь в ваших беседах она частенько будет упоминать его. Не должен нервничать из-за того, что начиная с сегодняшнего дня она не сможет ужинать с тобой, когда тебе вздумается, — начал перечислять он. — И вообще… Не нервничать каждый раз, когда будешь слышать имя Емельян. Кстати, упоминать она его будет часто, ты уж мне поверь.

— С чего бы мне нервничать? — ответил я, вздохнул и посмотрел на ножны для Душегуба, которые лежали у меня коленях. Они были просто отличными… На загляденье…

Что же… Зато теперь стало понятно, куда она все время пропадала во время поездок в Москву. Все время ведь придумывала какие-то дела… Разные аукционы и прочее… Емельян даже в Белозерск из-за Полины переехал, как она говорит…

Тем временем такси остановился на школьной парковочной площадке,