«Третий малый крематорий» — единственный уцелевший из всех трёх.

С хриплыми комментариями Лаахизы назначения помещений стали гораздо лучше понятны — и от того вызывали более сильное отвращение. Здесь царила жуткая, извращённая наука, посвящённая самой мерзкой и беспринципной ветви некромантии. Массовые убийства рабов и пленных, ритуальные пытки, перерождение разумных существ в худшие формы нежити, измывательства над душами. И всё это было плотно перемешано с не менее чудовищной бюрократией, бесконечными отчётами ради отчётов, перекладыванием бумаг и заполнением форм. Даже после смерти крючкотворы оставались верны себе — и капитально тормозили любой прогресс.

Если бы Бертрам смог нормально организовать научный процесс, то его эксперименты не имели бы обыкновения массово разваливаться в бесполезную кашу. Да, часть самых удачных уцелела, и ему даже удалось полноценно осадить Полночь, но это была доля процента от доли процента изначального числа нежити. По всему выходило, что не только в Полуночи, но и в собственноручно созданном логове у моего далёкого предка не было абсолютного контроля. И кто ему виноват?

— Стоп! — вдруг скомандовала паучишка, молчавшая последние минут двадцать. — Назад!

Я подобрался, приходя в боевую готовность, Кас и Лаахиза мне вторили, но ни перед нами, ни вокруг не намечалось никаких проблем. Всё та же тишина, пыль и плесень, да звуки капающей воды в отдалении.

— Что такое? — настороженно спросил я.

— Чуть не пропустили спуск, — смущённо сказала Лита, и я выдохнул. Это место мастерски играло на нервах, а потеря половины отряда выкрутила паранойю до предела.

Отступив на несколько шагов назад, к заваленному камнями дверному проёму, я заметил полустёртую надпись: «Спуск к секциям 4–7. Только с разрешения хранителя!»

— Вот незадача, — хмыкнул я. — Хранителя-то мы так и не нашли. Придётся спускаться без его ведома.

— Я бы не торопи-лась…

Что Адель «не торопи-лась» мы так и не узнали, поскольку дальше события понеслись сломя голову, а проблемы наконец решили наметиться как следует. Камни из завала перед нами едва заметно дрогнули, и тут же разлетелись во все стороны, разбросанные могучим ударом изнутри! Я перехватил булыжник, направляющийся в голову Лаахизе, Кас в призрачной форме пропустила сквозь себя град камешков поменьше. Танк проявил чудеса реакции и заслонил Адель своим большим щитом.

Теперь дверной проём перекрывала… конечность. Сжатая в кулак рука, напоминающая человеческую, только чрезмерно когтистая и с заметными следами разложения — сухая как пергамент кожа едва прикрывала сухое мясо и жилы. А ещё такая большая, что могла бы без проблем спрятать в кулаке любого из нас. Первая ассоциация, пролетевшая у меня в мозгу, относилась к руке Князя в Жёлтом, которой он попытался сцапать меня на старой квартире. Райнигун будто сам собой вылетел из кобуры, но меня остановила Кас.

— Постойте. Кажется… оно поддерживает потолок.

Я пригляделся и похолодел — Кас была права. Сверху над дверным проёмом во все стороны расходились змеистые чёрные трещины. И теперь, когда завала не стало, только масса мёртвой плоти удерживала хоть какую-то целостность этого участка коридора.

— Все назад, живо.

Мы отступили в относительную безопасность — рука, как ни странно, не возражала. Она одновременно отвечала за сохранность вверенной ей территории и угрожала нарушителям более чем понятным жестом.

— Хранитель? — хмуро спросил я.

— Хранитель, — подтвердила Лаахиза. — Он есть конструкт плоти, высший из низших. Обычно отвечать за весь этаж, не только спуск.

— Другая дорога в нижние секции?

— Общий подъёмник. Мы пройти его раньше — шахта рухнуть.

Действительно, что-то такое мы проходили, и на разгребание целой шахты уйдёт вечность. Хоть возвращайся к зоне сортировки и утилизации, чтобы испытать удачу… нет, лучше уж попробовать разобраться тут.

— Что ему надо? Явка, пароль?

— Не знать, — с досадой сказала Лаахиза. — Когда-то он принимать документ. Ныне — может, ничего.

Никаких шансов, что в этом заброшенном на миллениум месте сохранилось хоть что-то, напоминающее бумагу. В лучшем случае — «голографические» кубы Бертрама, но они вряд ли бы сошли за удостоверение личности. Зато могло сработать кое-что другое.

В крайнем случае, разгребать участок коридора будет чуть быстрее, чем целую шахту, верно?

— Именем лорда Бертрама фон Харгена и кровью его, — я шагнул вперёд, на ходу рассекая левую руку и брызнул кровью на громадный кулак перед собой. — Повелеваю, освободи путь, но не дай рухнуть своду.

Импровизация, понятное дело — Хранитель третьей секции подземного комплекса мог работать по совершенно другой схеме, чем колдовская печать. И сперва в самом деле ничего не происходило, так что я поднял взгляд, пытаясь понять, нельзя ли укрепить потолок заранее, а затем уже испепелить преграду. К моему изумлению, чёрные трещины стремительно чем-то заполнялись, словно залитые цементом. И это «что-то», кажется, было плотью всё ещё перегораживающего проход Хранителя.

Прошло полминуты — и верхняя часть огромного кулака осталась лишь в виде гладкой кости. За ней открывался вид на винтовую лестницу, уходящую во мрак — но отнюдь не на продолжение руки. Пять минут, десять — и вот уже вся плоть Хранителя без остатка ушла на «заполнение» потолка. Кости дёрнулись и безвольно упали на землю. Я легонько ткнул одну из них ногой, превратив верхнюю фалангу указательного пальца в костяную муку.

— Стены хранить в себе плоть, — сказала подошедшая поближе Лаахиза. — Но это есть не только здесь. Плоть может забыть имя тирана.

— Умеешь же ты поднять настроение.

Леди-лич издала сухой смешок, склонила голову и сделала приглашающий жест во мрак спуска. Всё верно, концепция «дамы — вперёд» работала где угодно, но не в этом милейшем месте. Если на голову начнут падать камни… или пальцы, я переживу это спокойнее остальных.

Четвёртая секция комплекса почти не отличалась от третьей и быстро осталась позади. Спуск ниже, увы, не продолжался прямо на месте, но обнаружился за считанные минуты. Поисковый амулет продолжал упрямо указывать вниз, как при запросе на Эргалис, так и на Мордреда с остальными членов нашего отряда. Ничего не оставалось, как продолжать движение.

Первый сюрприз пятой секции поджидал нас почти сразу у выхода с лестницы. Огромные зияющие дыры и трещины в полу, ведущие вовсе не на шестую секцию, а в саму преисподнюю. Из глубинного мрака доносились булькающие звуки и невыносимая вонь, перебивающая даже вездесущий здесь запах разложения.

— Сосуды с осадком «Мортума», — скривилась Лаахиза. — Резервуар иссякнуть, дать течь. Заполнить собой зал, второй, третий. Просачиваться