И души потянулись к моей руке, одна за другой касаясь моей ладони в последнем прощальном жесте.

С каждым касанием я чувствовал волну тепла. Не было слов — была просто чистая энергия, чистая эмоция.

Я смотрел, как они исчезают одна за другой и чувствовал… облегчение. Глубокое, всепоглощающее облегчение.

Когда последняя душа растворилась в воздухе, я опустил руку.

Меч передо мной больше не был проклятым оружием. Теперь это был просто кусок металла — тяжелый, хорошо сбалансированный, но обычный. Демоническая аура исчезла полностью. Нужно было это сделать давно. Теперь я понял для себя одну вещь: всё, что связано с душами нужно делать сразу, потому что-то, что для тебя неделя, для душ — вечность.

Я взял меч и встал. Пора заканчивать с этим местом.

— Лянг, доставай лопаты, мы будем копать.

Хтьфу!

Что ж, теперь на душе легко, можно и позаниматься чистой физической работой.

Регион Тигров

Некоторое время назад

Сяочжу бежала.

Бежала так быстро, как только могли нести ее человеческие ноги. Она спотыкалась о корни деревьев, царапалась об ветки, а позади нее неслись тени — черные полосатые тела, мелькающие между стволами. Они загоняли ее, как волки загоняют оленя.

Вот только это были не волки, а тигры.

Эта мысль пронзила ее острой болью, заставив в очередной раз споткнуться.

Она упала, перекатилась, вскочила и побежала дальше, но теперь что-то внутри Сяочжу бунтовало против самой идеи бегства.

Сейчас она была в той самой старой рыжей шкуре, которая, как она думала, помогала контролировать ее звериную суть. И сейчас она использовала эту шкуру просто для того, чтобы перебивать свой человеческий запах. Она уже поняла, что передвижение по этому региону будет заканчиваться сражениями, а вот девушку-человека, на удивление, никто не трогал.

Почти.

Всё началось три дня назад, когда она впервые зарычала на старого тигра, попытавшегося напасть на нее у водопоя. Он, возможно, и не собирался нападать, а просто решил напугать наивную человеческую девушку.

Вот только от испуга из ее груди вырвался не рык, а рев, от которого задрожали камни, а старый тигр упал на брюхо, прижав уши к голове в абсолютном подчинении. Инстинктивно она обратилась в свою белую форму и надменно посмотрела на этого… нет, не тигра — так, кошку, которая осмелилась зарычать на нее.

В глазах тигра вспыхнул ужас и, подняв морду, он прошептал:

— Королевский рык… Белая принцесса… Но их же всех убили…

Она не убила его. Просто сбежала. И теперь корила себя за это, потому что теперь за ней была погоня. Это ее ошибка. Нужно убивать их всех. Всех черных.

И вдруг, вместе с этой мыслью что-то в ней щелкнуло.

Почему я бегу? — спросила она саму себя, — Почему я их боюсь?

Пятерка молодых и сильных черных тигров застыли, окружая ее. Ее — человека.

Глубокая, неконтролируемая ненависть к себе, к собственной слабости, к черным тиграм вспыхнула внутри и она зарычала.

Это был рык тигра — глубокий, вибрирующий, пронизывающий все вокруг невидимой силой. Деревья вздрогнули. Птицы с криками взмыли в небо. А черные тигры…

Они застыли.

Все до единого. Словно невидимая рука схватила их за загривки и прижала к земле.

В глазах всей пятерки Сяочжу увидела страх. Первобытный, инстинктивный страх перед чем-то большим, чем они сами.

Королевский рык.

Откуда я знаю эти слова? — мелькнула в ней мысль, — Откуда это знание, всплывшее из глубин памяти?

Да, тот старый тигр говорил эти слова, но сейчас они не были связаны с ним.

Один из тигров — молодой самец с порванным ухом — первым пришел в себя. Он попятился, прижимая уши к голове, и зашипел:

— Белая… Она белая! Это невозможно! Их всех убили!

Белая?

Сяочжу посмотрела на свои руки. Обычные человеческие руки, только исцарапанные и грязные. Но потом она увидела свое отражение в глазах тигра — и мир перевернулся.

В его зрачках отражалась не девушка.

Там была тигрица. Огромная, величественная, с шерстью цвета свежевыпавшего снега и черными полосами, похожими на каллиграфические мазки кисти мастера. И глаза… ее глаза горели янтарным огнем.

Когда это она успела превратиться? В момент рыка? В момент, когда решила принять бой?

— Убейте ее! — взревел самый крупный из черных тигров приходя в себя.

Это была неравная битва.

Сяочжу отпустила свое тело. Оно двигалось само. Не думая, не планируя — просто зная.

Они бросились на нее все разом.

Она увернулась от прыжка первого тигра, ударила лапой второго, перекатилась под брюхом третьего. Ее движения были текучими, как вода, и точными, как удары молнии. Она была тигрицей.

Но их было слишком много. Сяочжу не справлялась.

Клыки вонзились в ее плечо. Когти распороли бок. Боль была ошеломляющей, но вместе с болью пришло что-то еще.

Воспоминания. Первые настоящие воспоминания за всё время.

Мама прижимает её к себе, ее белая шерсть пахнет молоком и безопасностью.

— Запомни, малышка. Мы — последние из рода Белых Тигров. Королевская кровь течет в твоих жилах. Никогда не забывай, кто ты.

Огонь. Крики. Запах крови и горелой шерсти.

— Беги, Сяочжу! Беги и не оглядывайся!

Огромный черный тигр с красными глазами. Его клыки в горле её отца. Кровь на белом снегу.

Сяочжу закричала от боли этих воспоминаний. Или зарычала. Она уже не понимала разницы.

И вдруг энергия хлынула из нее волной — не просто Ци, а что-то более древнее, более первобытное — Королевская Кровь, пробудившаяся от боли и воспоминаний.

Черные тигры отлетели от нее, как листья от порыва ветра. Один упал с разорванным горлом, другой — с порванным боком, а двойка укатились скуля как щенки. Устоял только пятый, самый сильный.

Сяочжу стояла посреди поляны тяжело дыша. С ее ран капала кровь, но она не чувствовала слабости, наоборот — она чувствовала силу. Огромную силу, спавшую в ней все эти годы.

Она смотрела на этих черных тигров.

А в памяти всплыло еще одно воспоминание.

Черный Клык.

Имя ударило в память, как молот по наковальне. Она увидела его — огромного, почти в два раза крупнее обычного тигра, с глазами цвета запекшейся крови. Того, кто убил ее семью.

В следующую секунду смерть в обличии белой тигрицы пришла к пятерке черных тигров.

Сяочжу ступила на тропу войны.

Глава 12

Один раз копку жилы я уже проходил. И второй раз это было так же неприятно и