— Добро пожаловать в зону «Кайо-Секрето», — усмехнулся он. — Пойдём, покажу вашу медсанчасть.

* * *

Она оказалась небольшим одноэтажным зданием. На фоне плотной зелени, за сеткой манговых деревьев и кустов гибискуса, здание медсанчасти выглядело почти игрушечным — белое, с голубыми ставнями, чистенькое как будто только что построенное. Белёные стены, навес, под которым стояли лавки. Внутри тоже чисто, прохладно, пахнет спиртом и йодом. Два кабинета, манипуляционная, маленькая палата на троих.

Пока генерал объяснял что-то здешнему сотруднику, Инна подошла ближе, коснулась стены ладонью, вгляделась в застекленную дверь. В этот момент окончательно сформировалось чувство, будто началась новая глава, и всё, что было до этого — поезд, корабль, холод в Варшаве — осталось где-то в другой жизни.

После короткой экскурсии по помещениям, генерал пригласил нас в небольшой кабинет с вентилятором и облупленными портретами советского генсека и Фиделя. Он сел в кресло, откинулся и сказал:

— Не госпиталь, конечно, — сказал генерал. — Но всё, что нужно, здесь есть. Аппаратура — советская, надёжная. Электрокардиограф, стерилизатор, микроскоп. Холодильник под вакцины. Отдельный шкаф под ваши препараты — я распорядился. — И добавил: — Вопросы есть?

Инна с интересом оглядывала кабинет генерала, задавала вопросы про хранение, воду, график.

— Когда приступать? — спросила она наконец.

— Хоть завтра. Но я бы дал вам пару дней адаптации. Гавана рядом, любой из медВУЗов вас ждёт, так что успеете всё совместить.

— Да, кстати, а что вы можете нам рассказать о кубинском медине? — Встрепенулась Инна.

— Ладно, теперь о вашем учёбе, — сказал он. — Я же не зря вас сюда выписал. Медиков здесь не хватает, особенно толковых. А вы — редкий случай: опыт есть, голова на плечах, и не зажрались.

— Спасибо, Филлип Иванович, — кивнул я. — Но мы и правда думали об образовании. Инна хочет продолжать клиническую подготовку, а я еще толком не решил, подумываю о лечебном деле, и в то же время имею некоторый опыт в стоматологии.

— Ну… насколько я в курсе, первые год-два, все дисциплины одинаковые, так что время у тебя есть окончательно определиться…

— И то верно, — согласился я.

— На Кубе с вузами всё просто и сложно одновременно. Есть Университет Гаваны — старейший, там теоретики и гуманитарии. А для вас, я думаю лучше подойдёт Высший Институт медицинских наук имени Карлоса Финлея, в народе просто — ISCM-H. Там и кардиология, и общая терапия, и инфекционные болезни. Думаю Инне там самое место. А ты, Костя, можешь выбрать стоматфак в Гаванском университете, или просто UH — он тоже в Гаване. Там тебя научат и зубы рвать, и лечить их если надо.

— Это очно?

— Да, но не как в Союзе и Польше. Здесь учеба идёт вперемешку с работой и с «обязательным участием в жизни общества».

— То есть?

Генерал усмехнулся и подмигнул:

— Сейчас, например, почти все студенты — от архитекторов до стоматологов — на сельхозработах. Уборка тростника, бананов, цитрусовых. Кто-то — на складах. У них это называется «Trabajo productivo» — продуктивный труд. Месяц минимум. Это часть учебного процесса.

Инна округлила глаза:

— Надо же, как у нас!

— Да, — кивнул Измайлов. — Куба — страна бедная, ресурсов мало, а идеологии — много. И у них студенты — это рабочая сила сейчас и высококвалифицированные кадры будущего одновременно.

Я покосился на Инну:

— Не боишься мачете?

— Только если ты будешь рядом, — тихо сказала она.

Измайлов рассмеялся.

— Вот и отлично. Подадите документы, пройдёте собеседование. Там, где надо, я шепну. Формально вы будете студентами, но местные преподаватели поймут, что вы — не просто туристы. Им всё объяснят. Учёба будет, но с поправкой на вашу реальную занятость.

Он махнул рукой в сторону медчасти.

— Работа тут у вас будет не из лёгких. Но зато всё настоящее. Ни показухи, ни формальщины. Учеба, работа, жара, пот, соль на губах. Настоящая Куба.

Он завёл мотор и добавил, будто между делом так, чтобы услышал только я:

— Ну и шпионские страсти — куда без них.

Он посмотрел на меня, потом на неё.

— Я на вас рассчитываю. Не подведите.

— Не подведём, товарищ генерал, — ответил я твёрдо.

И я, немного поколебавшись, всё-таки задал вопрос, крутившийся в голове с того момента, как Измайлов начал рассказывать про вузы.

— Филлип Иванович… а можно нам с Инной самим посмотреть эти учебные заведения? Ну, поехать, пообщаться, почувствовать атмосферу. Всё-таки мы тут не на два дня, и хочется понять, куда именно подавать документы.

Генерал прищурился:

— То есть устроить, так сказать, личную разведку?

— Именно, — кивнул я. — Мы бы хотели своими глазами увидеть, с кем будем учиться, где, как организован процесс. Походить по коридорам, поговорить с кем-нибудь из преподавателей или студентов. В Союзе бы сам сел за руль и поехал. А тут — незнакомый город, да ещё и жаркий… как тут пешком, да с непривычки…

— А ты, я гляжу, неплохо устроился. Уже и машину просишь, — усмехнулся Измайлов. Но в его голосе не было раздражения, скорее — лёгкая ирония.

Я пожал плечами:

— Мы же не на экскурсию. Это — часть адаптации. Да и Инна волнуется. Всё новое. Хочется хоть немного почувствовать почву под ногами.

Он помолчал пару секунд, потом кивнул.

— Ладно, будет тебе машина — «Победа». Водитель отвезёт вас. Покатает по Гаване. Университет, мединститут, факультет стоматологии — всё успеете. Но вечером будьте дома — у нас ужин с Жанной Михайловной. Она хочет с Инной поболтать.

— Спасибо, Филлип Иванович. Мы аккуратно.

— Аккуратно — это само собой. И вот ещё что: глаз да глаз за тем, кто к вам подойдёт. Куба — место интересное. Под видом студентов тут шастают кто угодно. Будьте вежливы, но не болтливы.

— Понял.

— Вот и славно. Гавана ждёт своих не совсем обычных студентов.

Он кивнул, закрыл дверь медчасти и, прежде чем продолжить разговор, огляделся по сторонам, наверняка проверяя, нет ли посторонних ушей.

— Вон у ворот касы кремовая «Победа».

На террасе перед зданием один из сотрудников центра, скорее всего дежурный, поливал цветы из жестяной лейки. Генерал проводил нас взглядом, потом развернулся и пошёл к «Волге», забрав с собой видеокассету.

Машина была с хромированными зеркалами и шофёром в светлой рубашке. Он представился коротко