На этих словах Рико и Апман переглянулись.

— Убить? — эхом повторила Рико.

— Иначе нельзя. Надеюсь, ты понимаешь это. Или я ошибся в тебе, и ты в первую очередь — дочь, а лишь затем рыцарь?

— Нет, я… Он плохой человек. Жестокий и болезненно амбициозный. Он никогда не любил меня. Он не любил даже Рега, который жаждал угодить ему. Но я…

Слова застряли у неё в горле. Она ненадолго замолчала и прошептала:

— В глубине души я всегда надеялась, что смогу заставить его очнуться.

Больше она ничего не добавила.

Возражения Апмана были более существенными.

— С чего ты взял, что сумеешь победить его?

— С моим даром я спокойно разгуливаю безоружным по Бездне, — мягко улыбнулся я. — Поверь, я более чем способен одолеть одного человека, сколько бы клятв он ни принёс вашему божеству. Если солдаты Белафа отправятся в город, то его охрана поредеет — или он в своей надменности решит, что она ему вовсе не нужна.

— В Цитадель тебя не пустят. Или ты пробьёшься сквозь ряды стражей?

— Отнюдь. Мы воспользуемся тайным проходом. И не говорите, что у древней крепости нет ни одного!

— Может, и есть, — поджал губы мастер, — но мне о таковых неизвестно.

— А я знаю один, — внезапно сказала Рико и, заметив ошарашенный взгляд Апмана, добавила: — Как-то раз отец, ещё не лорд-рыцарь, отчитывал меня в своём кабинете, когда его вызвали с каким-то вопросом. Он приказал мне ждать, и я от скуки немного почитала документы, лежавшие на столе…

— Допустим, — неохотно произнёс Апман. — Но Белаф будет молиться у второго образа, который находится в Горней Зале. Чтобы попасть в Залу, надо миновать Вышние Галереи, куда пускают рыцарей с рангом мастер и выше, а в саму Залу могут пройти лишь лорды-рыцари и те, кого сочли достойным для принесения второй клятвы. Каттаю ни за что не проникнуть туда незамеченным. Даже если раздобыть облачение мастера, незнакомое лицо неизбежно вызовет вопросы, и…

— Оставь это мне, — прервал его я.

— Но я мог бы…

— Удастся ли тебе в одиночку прикончить Белафа?

— Нет, но если собрать сторонников…

— И сколько дней займут уговоры? Мой дар — всё, что требуется для победы.

В конечном счёте Апман согласился. Ему некуда было деваться: как человек, который без уговоров отдал им власяницу, я обладал определённым авторитетом, и возражать мне до бесконечности было нельзя.

Рико объяснила нам, как проникнуть в Цитадель, и мы разошлись. Алоплащники остались обсуждать обрушившиеся на них новости, а я приступил к подготовке для проникновения в крепость.

То есть раздал последние указания толпившимся в коридоре бандитам и ушёл отмывать от крови вещи Ваккера, которые так и хранил в пасти. Кроме этого, по моей просьбе Элисса принесла вместительную сумку с внутренними карманами. Я разлил Эликсир Бессмертия по маленьким флаконам и сложил их в неё. Не потому, что боялся открытой битвы с Белафом, а потому что у нашего сражения могли быть свидетели.

Лучше выпить зелье, чем превратиться в комок щупалец на глазах кучи наблюдателей.

День уже клонился к вечеру, когда мы выступили из особняка.

От него нас отделяла жалкая сотня метров, когда из-за угла выскочил один из гонцов и, узнав меня, бросился навстречу:

— Плащи! Плащи вырезают всех подряд!

Глава 15

Бедолага изрядно запыхался и объяснялся больше жестами, чем словами, однако сумел передать главное. Худшего ещё не произошло: полноценные отряды лордов-рыцарей из числа радикалов пока не приступили к штурму особых кварталов. В трущобы проникла небольшая группа алоплащников, от силы в пару десятков числом. Действовали рыцари двойками и занимались наибесполезнейшим занятием с военной точки зрения — охотились за редкими обывателями, которым не повезло попасться поблизости от ворот.

Постепенно солдаты углублялись в кварталы заражённых. При этом пожаров они не устраивали, но и не щадили встречных. Любого, кто привлёк их внимание, ожидала смерть — вне зависимости от пола и возраста.

Впрочем, здравомыслящие люди старались держаться подальше от входа в контролируемую Орденом часть города. Пока что жертвами налётчиков пали лишь нерасторопные забулдыги, давно наплевавшие на собственную безопасность, тем более что напавшие не торопились, словно красуясь перед невидимыми зрителями. Убежать от них труда не составляло, в особенности если досконально знать окрестную территорию.

Захлёбываясь и запинаясь, гонец описал предводителя, который изрядно смахивал на вчерашнего неудачливого насильника. Совпадало всё, вплоть до распухшего подбородка и скособоченной челюсти — моих прощальных подарков, оставленных ему в надежде, что он поумнеет.

Не вышло.

Закатив глаза, Нейфила заметила:

«А по-моему, было очевидно, что он разозлится и вернётся отомстить».

Насилие порождает насилие? Бесконечный круг, разорвать который можно лишь отказом от кровопролития?

Она озадаченно моргнула и поправила пробковый шлем.

«Нет, стоило его там и добить, вот и всё. Теперь он припёрся обратно, чтобы сохранить лицо — ха! — перед товарищами. Как же, какие-то калеки, которые со дня на день превратятся в статуи, посмели дать отпор».

Не думаю, что всё так просто.

Я не сомневался, что отчасти рассуждения Нейфилы были правдой. Едва ли этот налёт следовало относить к официально утвержденной Орденом военной операции.

Скорее всего, Рег собрал друзей и приятелей, толкнул перед ними пламенную речь и убедил их, что действовать нужно немедленно. Например, зайти в особые кварталы, чтобы потребовать выдачи ударившего его отщепенца. А уже здесь кому-то что-то показалось, кто-то углядел в удиравшем бродяге того самого, от души хлестнул даром — и вот соседняя двойка услышала звуки борьбы, рёв пламени, посчитала, что угодила в окружение врагов… Или же, если добавить скрытый мотив, первым ударил именно Рег, так как его задача со вчерашнего дня не изменилась — спровоцировать заражённых на сопротивление, что укрепит позиции Белафа в Совете Лордов.

Ведь одно дело, когда ты взываешь к полной зачистке в ответ на то, что твоего сына поколотил ушлый прохвост; и совсем другое, когда на мостовую хлынула кровь убитых алоплащников. Само собой, никто не будет разбираться, что перед этим невинно пострадавшие рыцари хладнокровно расправлялись с мирными жителями…

Я поблагодарил гонца за сведения и, похлопав его по плечу, отослал в особняк Панфила. Когда бандит понял, что я не собираюсь возвращаться в безопасный район с ним, то вытаращил глаза, но подчинился приказу. Я же как ни в чём не бывало двинулся навстречу врагам.

Апман и Рико поравнялись со мной. Дальше мы шли плечом к плечу.

— Вполне может быть, что мы встретим твоего брата, — сказал я.

Рико нервно дёрнула головой — жест сошёл за согласие. Минуту спустя она заговорила:

— Я немного поболтала с Элиссой до того, как мы отбыли… Мы… То есть я давно её знала. Не с детства, но почти. Я рано начала забредать в особые кварталы и познакомилась с ней… В общем, мы дружим. Насколько это возможно между… И это всё совершенно неважно сейчас, верно? Треплюсь ни о чём.

Она вздохнула и запахнула плащ поплотнее. Даже так сквозь него пробивались всполохи Власяницы Первого Основателя.

— Когда мы обсуждали план в гостиной, он казался таким… осуществимым? Не говорю, что логичным, ведь это сущее безумие. Но теперь Амадор на пороге гражданской войны, а я, похоже, потеряю всех родных. Хуже того, оказалось, путеводный свет Господа, горящий в Его Чашах, — это лишь уловка лордов-рыцарей. Так невольно заподозришь, что и остальное — это не более чем хитрая иллюзия, хотя я борюсь с подозрениями.

Она на миг замолчала, собираясь с мыслями. Апман поглядел на неё, но ничего не сказал. В его глазах блеснуло сочувствие.

— Мир будто перевернулся вверх дном. Но… Элисса, она не изменила отношения ко мне, хотя мой брат пытался её… Так вот, мы поговорили. Она рассказала, как ты поставил на место лидеров здешних районов. Не знаю, какой ты видишь меня, Каттай. Может, наивной идеалисткой. Дурой, которая не видит дальше своего носа. Но я прекрасно осведомлена о том, чем они занимаются. Они слепили из местной анархии подобие общества, встали на его вершине и притесняют простых жителей, хотя Панфил с Элиссой и стараются сдерживать их порывы…