Нашли девушку только к полуночи, забившуюся в небольшой расщелине. У меня аж камень с души слетел, не думал, что стану так переживать. Жрица отработала хорошо. Если бы не союзная живность, так бы мимо и прошли. Дрожала и не отзывалась на сиплые крики. Однако, увидев свою служанку, ринулась к ней живенько. Китаянки обнялись, поплакали. Я подальше отошёл, чтобы Мейлин не нервировать. А вот Дуий с учениками стали её обхаживать, как королеву.

Понимая, что все устали, решил прямо тут устроиться на ночлег. Развели костёр, пожарили двух фазанов, растянули несколько палаток. Одну уступили китаянкам, а сами ночь поделили на караульные смены. Утреннюю забрал себе.

Ночь вышла беспокойной. Сверху постоянно сыпался щебень и до моего острого слуха доносился стук копыт. В полудрёме думал, что показалось. Но когда я заступал, сменяя Руяну, та подтвердила, всадники проносились над нами, и не раз. Неужели ищут племянницу министра? Мало им намёка в две сотни трупов?

Так ведь и на наш след могут выйти, мы ж не особо заботились, чтобы его скрыть.

Рано утром у потухшего до угольков костра сижу один, стараясь не зевать в свою смену. Рядом на воздухе дрыхнут Дуий и ученики впритирку. Мои подружки в палатке ютятся. Лошади тихо ржут, поглядывая на меня доверчиво.

До рассвета время ещё есть, но небо уже светлое. В палатке китаянок суета. Служанка выходит за водой, до ручья метров пятьдесят. По возвращении начинаются умывальные процедуры госпожи прямо в палатке.

Постепенно пробуждаются все, усаживаясь у костра, куда я подбавляю дровишек и ставлю медный чайник с водой, чтобы вскипятить.

Когда уже собираемся в путь, китаянки не спешат выходить. Дуий тактично зовёт у полога. Тогда обе выходят, госпожа с церемониально–важноватым видом движется ко мне под руку со служанкой. Прямая спина, короткие шажки, личико ангельское, и абсолютно непроницаемое.

Вижу, как учитель с учениками млеют. Да и мои сестрицы в некотором шоке, ротики раскрыли на диво–дивное.

Встав шагов за семь, ещё недавно летящая кончать жизнь самоубийством Мейлин заявляет в мой адрес надменно, не поднимая глаз:

— Мне сказали, что главный в отряде ты, воин–иноземец.

Я аж охренел от такого тона. Но сдержался. Похоже, она меня даже не узнала!

— Моё имя Ярослав, если что.

— Это не важно, — бросила. — Главное, что ты знаешь наш язык, и добрый учитель Дуий тебе доверяет.

— Послушай, девочка, вообще–то по милости моей ты ещё жива, — возмутился в ответ.

— Моё имя Мейлин Цяо, я дочь наместника провинции Сучжою и племянница придворного министра Цяо, — говорит она официозно, не принимая во внимание мой наезд. — Прошу обращаться ко мне «госпожа Цяо».

Вот же мелкая пигалица! Никакое милое личико её не спасёт от трёпки. Вот хочется сразу за волосы взять да… засосать. Тьфу, ты.

— Госпожа Цяо, мы разбили всю вашу погоню, — говорю елейным тоном. — Вы могли бы и «спасибо» сказать.

Криво улыбнулась, взглянув лишь мелком.

— Твоё военное мастерство вне всяких сомнений, Ярослав. Мой дядя щедро наградит тебя за это, — отвечает без тени благодарности. — Когда мы доберёмся до его поместья в столице.

— Вообще–то у нас другие планы… — начал. Но пигалица перебила строго:

— Так же он наградит тебя и за службу, когда сопроводите нас со служанкой в целости до Чанъаня.

— Мы не собираемся туда, простите, юная госпожа, — ответил, покривлявшись немного.

— Ты не можешь отказать, ты не смеешь, — выпалила Мейлин и нахмурилась.

— Ты это серьёзно? — Отшатнулся.

Кивнула, снова посмотрев мельком. Ну и ну. Что за цаца. Бросить их тут? Да вообще легко. Что ей там Дуий наговорил⁈

Смотрю на учителя с претензией, он на меня умоляюще. Тут же семенит ко мне и на ухо:

— Вдовствующая императрица выбрала её в наложницы нашему императору, это очень высокий статус, господин. От приобщения к правящей династии её отделяют лишь церемонии.

— Да плевать мне, — возмутился.

— Тише, господин, прошу. Она же услышит, — взвыл старик. — Разве ты не видишь, что госпожа нуждается в твоей помощи? Как может воин чести, который не оставил в беде самых простых торговцев и крестьян, отказать в защите благородной девушке?

— Ты на жалость давишь или на гордость? — Шепчу, поглядывая на Мейлин, которая стоит статуей и ждёт вердикта.

— Мы не можем их бросить, — дальше уговаривает Дуий. — К тому же нам почти по пути. В Синин ехать всё равно придётся. А по дороге в Тайюань мы просто завернём в столицу. Потеряем два–три дня. Зато получим милость её дядюшки министра. Тебе, как правителю должно быть понятно. Высокородные должники порой ценнее нефрита и серебра.

— Ага, обожаю нефрит и серебро.

Слез с моего уха, тактично отступил. Пигалица посматривает, явно всё услышала. В глазищах чёрных надежда, хоть и скрывается всё это под маской надменности. Эх, Мейлин. Вчера ты нравилась мне больше. Однако… я действительно не могу их бросить, учитывая, что за ними продолжается охота.

И напрячься придётся даже не за милость министра Китая. И не за благодарность императора, которому я наложницу доставлю.

Эта девушка важна Кумихо. Лисица же к ней меня и повела.

— Ладно, — цежу. И вижу, как тихонько выдыхает пигалица вместе со служанкой.

— Это верное решение. Мой дядя щедро… — начинает девушка, но я перебиваю:

— Однако прошу вас, госпожа Цяо, уяснить две вещи. Пока мы в пути, вы выполняете все мои указания. И второе. Я не наёмник, я не крестьянин. В Российской империи мой род приближен к императорскому и сам я — правитель княжества. По–вашему — гун. А значит, мой статус точно не ниже вашего. Поэтому поумерьте свой гонор и больше не испытывайте моё терпение.

— Простите, господин Ярослав, — поклонилась вдруг Мейлин покорно. — Отныне я буду слушаться вас во всём.

Вот это другое дело.

Мило улыбнулась, не поднимая глаз. Какое же очаровательное создание удостаивает нас чести. Только от этого не легче. Похоже, вся движуха вокруг, которую мы наблюдали ранее в пути, и шла в направлении этой девушки.

А значит, спокойной дороги нам не видать.

Гайя и Ру, стоя в сторонке у скакунов, смотрят на меня,