— Да легко, — хохотнул Шишаков, потирая ладони.

— С вот этим грузом, — указал на меня пальцем глава СОХ.

— Да блин, Никитич, ну чо ты в самом деле? — возмутился Шиша, и сразу же замолк под мрачным взглядом Гвоздева.

Пока все бегали вокруг зданий по проторенной километровой тропе, Шишаков пыхтел, отжимаясь от плаца. Ну а я сидел сверху и считал вслух:

— Двадцать шесть… Двадцать семь…

— Я тебя ненавижу, Авдеев, — выдавил Шиша, в очередной раз поднимая себя и вдобавок почти восемьдесят килограмм. — Ты ещё напевать начни, засранец.

— Какую песню предпочитаешь? — улыбнулся я.

— Разговорчики, — рыкнул на нас Гвоздев. — Двадцать восьмой не засчитываю. Локти сгинай полностью.

Я почувствовал как по телу Шишы пробежала дрожь. Он накинул покров, принялся бодрее отжиматься. На тридцать пятом разе с него обильно начал лить пот. На сорок пятом задрожали руки, словно под разрядами молний. Последний раз Шишаков отжимался, скрипя зубами.

— Пятьдесят! — сообщил ему Никитич. — Теперь меняйтесь местами.

— Егор Никитич, а я то что сделал? — возмутился я.

— Нехрен было отвлекать своими дурацкими вопросами, — хмуро выдавил Гвоздев. — Приступай.

Я принял положение лёжа, а кабан по прозвищу Шиша с радостью уселся на спину. Ох ты ж, мать моя женщина! Это оказалось совсем непросто.

Сразу накинул ману, запустил руну «родэ». Песенка Шиши расплылась монотонным гулом. И вот я уже на сорок шестом, а усиление завершило своё действие. Пятидесятый дался мне с трудом, но я справился. И упал на асфальт, восстанавливая дыхание и чувствуя, насколько у меня забиты мышцы.

— А теперь присоединяйтесь к остальным! Бегом шагом марш, едрить вас через коромысло! — гаркнул Гвоздев и мы рысцой поплелись к ближайшим соратникам.

После тренировки Гвоздев куда-то уехал. Явно по недавнему обыску. Что-то за нас всерьёз взялись. И я догадывался, что ветерок дует вновь из администрации. Нехороший такой ветерок. Пахнущий вонью и откровенным паскудством.

Сходив в душ, мы с Шишей и ещё несколькими охотниками, которые фактически работали уже в его охранном агентстве, сорвались в сторону «Белого журавля». Нужно было подготовиться ко второму отборочному дню арены, да и переговорить с Кристиной. Она написала мне о том, что полицаи опять наведались в ночной клуб, пытаются пройти без ордера, грозятся.

Жига подбросил меня как всегда, молниеносно. Пока Шиша с остальными телепались в светофорной пробке, мы проскочили по закоулкам. Я первым залетел в клуб. И нос к носу столкнулся с хмурым усатый полицейским, замечая майорские погоны.

За ним стояла злая Кристина. Увидев меня, она поделилась тревогой, мелькнувшей во взгляде. Ещё двое полицаев мялись сбоку, поигрывая дубинками. И наши пятеро крепко сложенных охранников, которые напряжённо посматривали за этим представлением.

— Я же сказал, что мы имеем право входить без ордера, — процедил майор. — Особое распоряжение главы города. Я всё предоставил. Так что пустите, если не хотите проблем с властями.

— Доброго всем денёчка! Я хозяин этого чудесного заведения! — воскликнул я, и полицейский, как и его подчинённые. — Кристина, я же говорил, гнать их в шею, если нет документов.

— Они не хотят уходить. Тычут в меня странными документами, — ответила девушка.

— К-как вы… — аж задохнулся от моей наглости майор, протягивая мне бумажку. — Вот, смотрите сами. Мы имеем право на обыск.

Я развернул её, всмотрелся и ткнул пальцем:

— Печати нет на твоём особом распоряжении, майор. Так что покиньте клуб. Если не хотите проблем со мной.

Усатый мужик злобно посмотрел на меня, дёрнул усом и махнул двум полицаям.

— Пошли отсюда, — процедил он, и на ходу обернулся. — Но мы ещё вернёмся. И будет только хуже.

— Иди уже, пока ускорения не придали, — поторопил я его.

Майор сматерился под нос, выскочил через дверь, чуть не вписавшись в косяк. Ну а я подошёл к Кристине, которая что-то сжимала в кармане.

— А ну, покажи, — аккуратно взял я её за руку и вытащил. Её ладонь сжимала цилиндрическую штуковину. Такое здесь называли средством самообороны. Судя по картинке — перечный баллончик.

— В замкнутом пространстве и тебе бы досталось, — улыбнулся я уголком губ, представляя как ядовитое облако распространяется по холлу.

— Начал тянуть лапы ко мне, урод, — зло процедила Кристина. — А у меня только это и было под рукой. А когда охрана подошла, он отошёл.

— Я же говорю — они не имеют права сюда заходить. В следующий раз подключай наших молодцев, — предупредил я. — И мне маякни. Я уж разберусь, кто это действительно такой смелый.

— Думаешь, это не Громов? — удивилась Крис, когда мы направились в зал.

— Думаю, что кто-то давит на него, — предположил я, выдавая ей то, что недавно пришло мне в голову. — Он хоть и князь, но не стал бы связываться с тем, кто успокоил уже две крупные преступные группировки города и разобрался с Мышкиным. Значит, на него нажимают.

— Я выясню, — кивнула Кристина, обнимая меня и шепнув на ухо. — Спасибо, что пришёл вовремя.

Позади хлопнула дверь, и раздался довольный голос Шишакова:

— Вас нельзя оставлять наедине. Сразу начинаете обжиманцы устраивать.

— Я просто благодарила за помощь, — улыбнулась Крис, отстраняясь от меня.

— А что-то случилось? Я видел рядом полицейский бобик, — уставился на нас Шишаков.

Мы поделились с ним тем, что произошло. И он сказал, что проведёт инструктаж со своими архаровцами.

Ещё три с лишним часа оставалось у нас до начала работы ночного клуба, и мы это время решили провести в благоустройстве второго этажа и чердака.

Я в основном руководил, а также вызвал дядю Петю с его грузовиком. Тот был не очень доволен моему звонку, но услышав, что за рейс получит тысячу рублей, обрадовался и моментально сорвался в нашу сторону.

О, боги, сколько ж здесь было хлама! А судя по следам, что только не творили в этом заведении аристократы. Тут и прожжённые сигаретами кресла и заплёванные ковры со стульями. Пробитые и треснувшие шкафы. Разорванные и порезанные на лоскуты шторы. Ну а вишенкой на торте в стороне валялись скатерти с характерными следами мужского происхождения.

Гвоздев был прав. Разврат и хаос царили здесь в разгар веселья. Что-то напомнило мне это закрытые частные вечеринки у влиятельных особ из моего мира. Гоб насмотрелся всякого, а потом в ярких подробностях рассказывал о том, что творили благородные особы. В такие минуты хотелось вырезать всех этих мразей к чертям собачьим.

В общем, Шульману не было смысла везти найденное барахло. Исключительно на свалку.

Дядя Петя выскочил из кабины, открывая борт, и пристально вгляделся в то, что охранники тащили к его машине.

— Володя, надеюсь, что не как всегда, —