—Всё равно пойдём. Попробуем.— Тряхнул упрямо головой Глеб.

Они вошли в административный корпус. В коридоре пахло сигаретным дымом и чернилами. Где-то внизу доносился чей-то громкий смех — возможно, монтажники из соседнего отдела.

В одном из кабинетов, в приоткрытую дверь сценарного бюро виднелась фигура самого Станислава Сергеевича Говорухина — высокий, подтянутый, с сигаретой в пальцах, он стоял у окна, облокотившись на подоконник. На столе перед ним лежали стопки бумаг, карандаши, старая печатная машинка “Ятрань” с серой клавиатурой и недопитая чашка кофе.

— Товарищ Говорухин, разрешите? — осторожно заговорил Валера.

Тот обернулся, прищурился.

— Вы кто такие? Новенькие?

— Разнорабочие из декорационного цеха…Вы знаете, мы тут с товарищем хотели бы вам предложить одну идею. Сценарную.

Говорухин усмехнулся, стряхнул пепел в пепельницу наполовину заполненную окурками.

— Идея? Сейчас у всех идеи. Даже бутафоры оказывается свои романы пишут.

— Но наша — не простая, — вмешался Глеб. — Морская тема. Контрабандисты, пираты, борьба за выживание…

— Поздно, ребята, — сказал режиссёр, глядя на них с лёгкой улыбкой. — Я как раз пишу сценарий о том, как наши советские моряки столкнулись с морскими разбойниками. Называться будет “Пираты двадцатого века”. А снимать, скорее всего, доверю Борьке Дурову — он в море своё сердце оставил, знает материал.—

Он поднял глаза к потолку, будто что-то вспоминая.

— Но если у вас действительно есть, что-то интересное принесите набросок. Может, пригодится потом. А вообще, мальчики… — он кивнул на гравюру на стене, где изображён был корабль под парусами, — ...идей тут хватает. Главное — чтобы была душа. А душу — в сценарий не вставишь. Её нужно прожить.

Когда они вышли на улицу, Валера раздражённо пнул ногой камешек.

— Вот тебе и шанс. Опоздали.

— Зато видели, как рождается хит, — усмехнулся Глеб. — И потом, мы можем предложить ему снять например “Десять негритят” или “В поисках капитана Гранта”— какие он снимет в середине -конце 80-х.

— Ну и в чём здесь интерес для него? А вернее, каким боком мы сможем здесь себя показать? Предложить экранизировать книгу Агаты Кристи и Жюля Верна большого ума не надо. А вот написать хороший сценарий по каким потом снимет он хорошие фильмы — вот это да, талант нужен. А мы с тобой вряд ли сможем по памяти написать, что-то к этим фильмам из-за обилия в них деталей каких мы не помним.

Через несколько дней судьба снова улыбнулась им. В монтажной они случайно столкнулись с Владимиром Меньшовым. Тот сидел над катушками плёнки, на которых крупно было подписано: “Москва слезам не верит”.

— Товарищ Меньшов, можно вас на минуту? — спросил Глеб.

— Если речь пойдёт не о деньгах — то можно, — улыбнулся режиссёр.

Они рассказали ему про “деревенскую комедию” — про простого мужика, голубей и вечную тему любви и показали написанный от руки текст в тетради.

Меньшов нахмурился, пролистал наброски.

— “Любовь и голуби”? Смешное название. Но доброе. Есть в этом что-то...

Он помолчал, потом сказал:

— Знаете, парни, кино — штука странная. Иногда самые простые истории оказываются самыми нужными. Оставьте мне это, посмотрю попозже.

На душе стало светло. Они вышли в коридор, где пахло проявителем и свежей плёнкой. Валера хмыкнул:

— Если через пару лет снимут — будет интересно глянуть, насколько он близко попадёт в наш вариант.

— А может, наоборот — это мы потом подсмотрим у него.

А ещё через неделю судьба свела их с Леонидом Гайдаем.

Тот в это время подбирал локации для своей новой комедии “За спичками” по роману Н.Гоголя. В павильоне кипела жизнь: бегали ассистенты, кто-то ругался из-за пропавшей декорации, а оператор настраивал свет.

— Леонид Иович, — обратился Валера к нему, — у нас для вас есть идея лёгкой авантюрной комедии про советскую лотерею, где люди ищут выигрышный билет.

Гайдай был худощавым, с тонкой полоской губ, со слегка всклокоченными седеющими волосами, белой летней кепке, невысокого роста, в очках из роговой оправы с неизменной папиросой во рту.

— Мужчины, извините вы кто такие будете для начала?

— Меня зовут Глеб, а это мой товарищ Валера. Мы здесь неподалёку в соседнем павильоне разнорабочими работаем. Вы знаете, через год пройдёт Олимпиада и мы придумали набросок сценария, как раз связанный со спортом и выигрышем в лотерею. Мы думаем Минкульт и тем более организация “Спортлото” будут не против такой идеи в фильме. И название даже придумали — “Спортлото-80”.

Режиссёр усмехнулся, снял кепку и почесал затылок.

— Это что же, сейчас получается все кому не лень начали сочинять сценарии к фильмам и считают, что их идеи кому-то нужны?

— Да ну что вы, Леонид Иович. Мы с другом по десятку раз пересмотрели ваши комедии и решили, что именно вы сможете создать новый фильм в каком будет место и для комедии, и для любви, и даже выигрыша в лотерею. Вот, мы даже тетрадку принесли с наброском сценария. Ознакомьтесь пожалуйста.

Гайдай пожевал папиросу во рту и несколько секунд наблюдал за тем, как суетятся рабочие на площадке.

— Ладно, ничего не обещаю, может гляну на досуге. Я сейчас новый фильм ставлю “За спичками” — будет называться, поэтому времени для изучения вашего предложения будет немного, так что не ожидайте скорого ответа. Кстати, где вас искать, если что?

— Мы в 7 и 10 павильоне будем в ближайшем месяце работать, нас там все знают.

— Ну-ну. Вот и держитесь пока там. Кино ведь не только актёры делают. Без вас мы тут все слепы, глухи и без рук.

Вечером, возвращаясь по аллее мимо старых тополей, Глеб сказал:

— Ты понимаешь, что мы можем повлиять на историю советского кино?

— Понимаю, — кивнул Валера. — Но влиять мы особо не на что не будем, потому что предлагаем то что и так будет снято, только в другое время.

Вдалеке шумел город, гудели трамваи, а над павильонами медленно опускалась ночь.

Они шли по гравийной дорожке, уставшие, но счастливые.

Оставалось теперь только ждать, что их идеи “выстрелят”. Между тем им предстояло для увеличения шансов, писать