— Короче, я буду, — хмуро взглянул он на Сергеича. — Мне братишкам не впадлу помочь.

Да, споры были, но местечковые. Они быстро затихли после объявления мужичка в кепке. В целом толпа краснореченских сдалась. Судя по реакциям, воевать они желанием не горели.

— Братва! — обратился ко всем мужик в кепке. — Такой расклад! Одним нам вилы! Воронежские могут нас также нагнуть, но церемониться не будут! Будут жертвы! Так лучше примкнуть к железкам! Получить бабло! Работу!

Многие одобрительно загудели. Хотя несколько человек ушли из толпы, угрюмые и злые.

— Дело говорит Сохатый! — выпалил татуированный, помогая многим быстрее принять решение.

Мы решили оставить краснореченских. Конфликт улажен, и теперь дело за малым. Дожидаться пополнения группировки Федьки Воробья.

— В кепке и есть тот самый внедрённый? — спросил я у Сергеича, когда мы оказались в салоне втомобиля.

Рекрутёр довольно ухмыльнулся и кивнул:

— Ты всё верно понял. Он там порядки быстро наведёт. Как овечки скоро будут смирные. Все с мозгами потянутся к нам, а безмозглых нам, сам понимаешь, не нужно.

— Естественный отбор, ёпта, — хохотнул Воробей.

— Именно, Федя, он самый. Но только без «ёпта», — кивнул я, довольно ухмыляясь. — Остались воронежские.

— Мы их быстро на колени поставим, — пообещал Воробей.

— Я бы не спешил с выводами, — задумчиво произнёс Сергеич. — Хазаров — мужик упёртый, и хитрожопый. Своего так просто не отдаст. Он эту группировку по кускам собирал. Так что надо подумать, как к нему подступиться.

Воробей хотел возразить, повернулся на кресле и схватился за ногу, морщась от боли.

— Смотрю, вам тоже досталось, — заметил я.

— Да ерунда, — хмыкнул Сергеич. — Щас к лекарю сгоняем и быстро поправимся. Меня всё мучает вопрос. Откуда ты вообще узнал о засаде?

— А я и не знал, — широко улыбнулся я. — Реакция с детства хорошая.

— Володька, поражаюсь твоей живучести, — восхищённо посмотрел на меня Воробей, вновь обернувшись со стороны переднего водительского сиденья. — И кстати, где тот меч, которым ты захреначил ублюдка?..

— Какая разница? — оскалился я. — Фокус-покус.

— Фокус удался, — оценивающе покачал головой Сергеич. — Я вообще думал, что нам кранты. Но получилось настолько идеально… лучше и не придумать. Спасибо тебе за то, что закрыл нас. Я видел, как ты бросился на ружьё. Лихой ты парень.

— Лихой и чертовски удачливый, — ухмыльнулся я. Хоть и не любил я говорить про удачу, но решил именно так объяснить то, что остался невредимым. Меньше будет вопросов.

Мы были довольны и всю дорогу к апартаментам Воробья обсуждали то, как будем принимать краснореченских. Сергеич заметил, что могут быть среди них и диверсанты, так что отбирать будут на своеобразном детекторе лжи. Было определённое приспособление в загашнике у рекрутёра.

В процессе беседы я ловил на себе задумчивые взгляды со стороны Сергеича, и удивлённые от Федьки. Но раскрывать им все свои карты не видел смысла. Пусть и дальше гадают, что же случилось недавно.

Меня по пути подбросили в господинницу, и я прошёл в холл, замечая спящего в гостиной Никифорыча. Он развалился в кресле и даже похрюкивал во сне.

— Ам-м-м-н, да… Тамарочка, вот так, ага… чаво-чаво… да ничаво, — забавно бормотал он под нос.

Полседьмого, а наш управляющий ещё не на ногах. Подходя поближе, я почуял еле уловимый запах перегара. Старый принял на грудь, в очередной раз.

Хотел я крикнуть ему на ухо, что «Караул, подъём, тревога!». Но пожалел старческое сердце. Мало ли, ещё инфаркт схватит.

Покачиваясь от усталости, я поднялся в свой кабинет. По пути сбросил шмотки, залез в душ и постоял в нём под горячими струями. Затем перешёл на контрастный душ и немного пришёл в себя. А зелёная жемчужина, которую подкинул Гоб, поправила меня окончательно.

Но вместо бодрящего эффекта на меня навалилась сонливость. Не помню, как дошёл до кровати.

Проснулся от того, что кто-то пел на ухо. На некоторое время даже показалось, что мне всего пять лет, а над детской кроваткой склонилась матушка и будила меня, чтобы я помог ей наносить воду из колодца.

— Ма, дай ещё немного поспать, — тихо пробубнил я, переворачиваясь на другой бок.

А потом почуял запах парфюма. Терпкий, сладковатый, еле уловимый. Таким в последнее время пахнет от Катерины. Я повернулся, приоткрыл глаза. Ну да, я в другом мире и меня зовут Владимир Авдеев. И надо мной склонилась очень соблазнительная красотка. А упитанная грудь так и просит, чтобы её достали из декольте.

— Доброе утро, Володь, — пропела нимфа, улыбаясь. — Уже полдень, а ты ещё дрыхнешь.

— Я ещё готов поваляться в постели, — повалил я её на кровать. — Тем более в компании такой красавицы.

— Ну, подожди, — Катя мягким жестом убрала мои руки от выбившейся наружу груди, спрятала её под ситцевое декольте платья. — Не время сейчас. Мне бежать надо срочно. Клиентов полно. Кое-как успеваем их принимать.

— Ну а я тебе что говорил? — расплылся я в довольной ухмылке.

— Это просто волшебство какое-то! — продолжала Катерина, поднявшись с кровати. — Уже половина тех, кто оставлял заявку, заехали. И поток не иссякает. Как бы ещё и подвал не пришлось сдавать!

— А что, там сухо, и чисто… почти, — засмеялся я. — Главное, чтобы твой старик убрал оттуда пустую тару, а то подумают, что хозяева бухари какие-то.

— Уже, — вздохнула Катя. — Как Тамара Павловна ему отказала в свидании, так за бутылку и взялся.

— Что-то уж больно чувствительный твой старичок. Опыт уже должен быть в делах амурных, — подметил я.

— Поговори с ним, Володька, — с надеждой взглянула на меня Катя. — Может у тебя получится его вразумить. А то так и сопьётся он.

— Ладно, побеседуем, — я потянулся и зевнул, затем поднялся с кровати, замечая на столе поднос с едой. Точнее два блюда под колпаками. — Хм-м, сюрприз?

— Не откроешь, не узнаешь, — хихикнула Катя. — Всё, мне пора.

Она упорхнула из кабинета, а я потянулся к ванной. Умылся, размялся на полу, сделав более ста отжиманий. А затем встретился нос к носу с Гобом, который посматривал в сторону блюд, принюхиваясь.

— Тебе мало тушёнки? — вздохнул я.

— Тушёнка вещь, но перец в ней

И нужно нечто пожирней.

А там уж точно сало чую

Пожалуй, я перекочую, — гнуавым голоском пропел зеленомордый и нырнул в тень.

Через секунду он очутился у стола, открывая одно из блюда и сразу же накидываясь на кусочки сала. Причём очень ловко нанизывал их одним из своих кинжалов и быстрым движением отправлял в свою зубастую пасть.

— Эй, ты хозяину оставь, обжора, — тихо прошипел я.

Хорошо, что не крикнул. А то подумали бы, что я совсем тут ку-ку, в одиночестве сам с собой