— Как минимум попробовать их в работе мы должны, — уговаривал я отца, который после согласия на картофелекопалку вдруг заартачился. — Ты же сам хотел улучшить работу в поместье. А как это сделать, если не менять подход?

— Черт с тобой, — буркнул он, тяжко вздыхая.

Кос, серпов, граблей и вил мы набрали на пятьдесят рублей. А вот механизмов на конной тяге — аж за двести рублей ассигнациями потратили! Одна картофелекопалка в семьдесят рублей вышла.

— Возвернешь все, — глухо бросил отец, когда мы покинули лавку.

С собой мы ничего брать не стали. К счастью, некий прообраз доставки здесь имелся. Ручной инструмент нам сегодня сыновья приказчика в усадьбу Зубовых принесут. Туда же и механизмы на конной тяге приволокут. Ну а там будем думать, как это все до поместья увезти.

В лавке мы пробыли до самого обеда, поэтому я не удивился, увидев незнакомого мужчину в доме тетушки, когда мы вернулись.

— Роман, знакомься, Дмитрий Борисович Кряжин, — после того как все поздоровались, представила мне мужчину тетя.

Он был лет пятидесяти, с залысиной на голове, в круглых очках и с выпирающим брюшком на теле. Видно было, что он привык больше к сидячей работе. На пальцах правой руки под ногтями сидела давно въевшаяся грязь от чернил.

— Очень приятно, — пожал я ему руку.

— Взаимно, молодой человек, — улыбнулся он.

Мы прошли в зал, где нам принесли чаю, после чего начали разговор.

— Итак, Софья Александровна сказала, что у вас есть какая-то идея для оформления привилегии. Признаться, вы меня заинтриговали. Мне еще ни разу не доводилось оформлять нечто подобное и хотелось бы разнообразить свою практику.

— Да, Роман, расскажи нам — что ты придумал? — с искренним любопытством поторопила меня тетушка.

Ну я и рассказал. Глаза у тети загорелись еще больше. Особенно от того, что я упомянул ее театр, в котором можно улучшить обслуживание с помощью унитазов, и сделать место более привлекательным.

— Весьма… интересно, — медленно протянул мужчина. — Но хотелось бы увидеть рабочий образец. Тогда оформить все будет гораздо проще.

— Я договорился с Георгием Викторовичем Алдониным, что на его заводе мне изготовят такое «ведро». Давайте назовем его… — я сделал вид, что задумался. — Унитаз.

— Унитаз? — удивленно вскинул брови мужчина. — Что сие означает?

— Дмитрий, — с укоризной покачала головой Софья Александровна, пока я лихорадочно думал над ответом. — Ну как можно не знать французский?

— Ах да, — с досадой на самого себя кивнул Кряжин. — «Единственная чаша», правильно я понял?

Я лишь молча кивнул, до конца не понимая ход их мыслей. Заодно и себя мысленно пнул, не использовать слова из будущего, не подготовив им соответствующего объяснения.

— Ну что ж, занятно-занятно. Тогда буду ждать готовности этого изделия. И уже по итогу его проверки, все тщательно задокументируем. Но идея и правда нова. О таком я раньше не слышал.

Уточнив, сколько будут стоит услуги стряпчего, однозначного ответа я не услышал:

— Роман Сергеевич, — говорил с мягкой улыбкой Кряжин, — поймите меня правильно, но сейчас вам ответа я дать не могу. Ранее подобных случаев в моей практике не было. Неизвестно, с чем я столкнусь. Сейчас, после нашего разговора, я начну собирать сведения — есть ли какие-то пошлины при оформлении, куда нужно везти бумаги, в какие сроки… Нюансов масса. Так как мне и самому интересен ваш случай, за свою работу я готов взять всего сто пятьдесят рублей. Но могут быть и иные расходы, не в мою пользу, но связанные с оформлением. Вы понимаете меня? Поэтому конечное количество ваших трат я сказать пока не в силах.

Вот уж нисколько не обнадежил. Да и у самого Дмитрия Борисовича ценник на свои услуги неслабый. С другой стороны — если он и правда самый востребованный стряпчий в городе, то это может быть даже дешево.

На этом разговоры о работе мы завершили. Зато Кряжин заинтересовался портретом четы Зубовых. А узнав, что ее автор — я, одобрительно покивал, после чего предложил свести меня с обеспеченными людьми из Царицына, которые были бы не прочь и себе приобрести такой портрет. Правда не бесплатно. Напрямую он это не сказал, но намек был более чем отчетливый. И что интересно — сделал он это, когда тетушка отвлеклась на слуг, а отец вышел из зала. Надо будет потом с ними поговорить, нормально ли это, или стряпчий решил просто поиметь свой гешефт, но не теряя репутации в глазах моих старших родственников. И ведь всегда может сослаться, что я его не так понял, если те возмутятся.

Пока же мы пообедали и стали собираться в театр. Сегодня нам с отцом предстоит еще несколько встреч и от их успешности будет зависеть — возьмемся ли мы за модернизацию лесопилки, или идея так и не получит своего воплощения в жизнь.

Глава 2

25 июня 1859 года

Дмитрий Борисович сидел в тарантасе Винокуровых, отправившись на спектакль вместе с ними, и думал. Все предварительные разговоры завершены, о погоде тоже уже поговорили, вот и воцарилось недолгое молчание.

Предложение молодого Винокурова выглядело заманчивым. Его идея — золотое дно, если правильно ее подать. Может, парень пока даже не до конца это осознает, но судя по его первым шагам, даже если нет — интуиция у него работает отменно. Наслаждаться вонью в собственной комнате многим аристократам не хочется. Но не ходить же на улицу, да еще зимой? Вот и приходится терпеть. В общественных местах и того хуже. Как бы ни чистили уборные, не ставили там благовоний и не опрыскивали духами, запах никуда не исчезал. Потому что невозможно было устранить первопричину. Да, во многих местах дырку в клозете прикрывали… да что во многих — практически во всех! Но стоит только ее поднять, чтобы справить свои потребности, как в нос шибал густой «аромат». А тут — такое элегантное и красивое решение. Да такой «унитаз», как назвал свою выдумку Роман, даже в императорских покоях не зазорно поставить! И теперь мужчина напряженно думал, как не только не упустить идею Винокурова из рук, чтобы ее не перехватил и не запатентовал другой стряпчий, но и по возможности — выбить из подростка пункт о процентных отчислениях ему, Кряжину. Пусть даже совсем небольшой. Всего один. Но представляя масштабы не только России, но и всего мира, этот один процент может превратиться в миллионы! И далеко не простых рублей. Тогда и патентовать лучше не только в Империи, но и за рубежом.

«Вот ради этого и можно будет выбить с юноши процент, — мысленно улыбнулся Дмитрий Борисович. — Раз уж мне придется кататься в Петербург, а потом во Францию и Англию. И, чем черт не шутит, еще и за океан податься. И лучше начать с Франции. А то пока наши чиновники раскачаются, идея точно утечет на сторону».

Пусть Кряжин и сказал Роману, что не знает о процедурах взятия привилегии, но это было не совсем так. Да, тонкости ему пока были неизвестны, но общие факты он знал, как и любой хороший юрист. Например, что во Франции система патентов давно отлажена, почему с нее лучше и начать. В Англии есть своя единая система. И лишь в России за утверждение патентов отвечали сразу аж три ведомства, и придется изрядно побегать между ними, пока они определятся, к какому из них относится эта идея, а затем все же выдадут патент. Если на руках у Кряжина к тому моменту будет иностранный патент, дело изрядно ускорится.

— О чем задумались, Дмитрий Борисович? — прервал размышления стряпчего Роман.

— Да все о нашем деле думаю, — не стал скрывать мужчина. — И знаете, Роман Сергеевич… я могу вам помочь взять привилегий не только в нашей стране, но и за рубежом, — решил «ковать железо пока горячо» юрист. — Это будет намного выгоднее, да и скажем прямо — быстрее. Вот только это потребует от меня повышенных расходов, — вздохнул он. — Все-таки придется ехать заграницу, да и местные дела приостановить, и отказываться от новых…

— Вы хотите повысить свой гонорар? — напрягся парень.

— Понимаю, что вам и текущие расходы будут достаточно весомы, потому у меня есть иной вариант.