— Ах ты гнида! Верни! Верни мне моё мужское достоинство! — уже не сдерживаясь, заорал мужчина, брызжа слюной сквозь прутья.

— О боги! А что с ним произошло? Ширинку застёгивал да сил не рассчитал и отрезал? — я приложил ладонь к щеке и покачал головой.

Конечно, стыдно глумиться над юродивыми, но я только что выбрался из душной мастерской, в которой провёл столько времени, скрючившись в три погибели, что хотелось хотя бы психологически расслабиться.

— Серов, мы знаем, что это ты, — неуверенно пискнул стоящий за братом Борис Серебряков, — и мы не будем писать заявление на тебя в полицию. Просто сними с нас проклятие, и мы забудем об этом.

— Повторюсь, я не знаю, о чём вы говорите, — покачал я головой. — Однако сдаётся мне, что если вы поступите по-мужски, то и достоинство найдётся. Хотя бы одно на двоих…

Я неожиданно прервался и задрал голову вверх, отчего братья повторили этот жест вслед за мной.

— Это же… — начал было Борис и тут же заткнулся, когда ему на лицо со звучным шлепком упала коричневая капля. — А-а-а-а!

Мужчина заорал, начав размазывать вонючую субстанцию по лицу. Видимо, вспомнил, что было с камнем на дорожке возле их дома. А спустя минуту к его воплям присоединился и Илья Геннадьевич. Кара успела совершить второй заход и не промахнуться.

Впрочем, орали братья недолго, спустя несколько секунд сообразив, что их лица не плавятся, да и боли они не ощущают.

— Мужество, господа. Мужество и совесть, — негромко произнёс я матерящимся Серебряковым. — Как найдёте и то, и другое, приезжайте, попробуем ещё раз поговорить.

Старший Серебряков вновь исторг из себя вопль, однако я его уже не слушал, повернувшись к братьям спиной. И лишь когда уже почти добрался до дома, обернулся и успел заметить, как младший оттаскивает старшего к машине. Что же, думаю, через пару дней они всё-таки вернутся, и начнётся следующий этап «переговоров».

Глава 6

Иркутск

Владения Серовых

6 июля 2046

Пятница

— Знаешь, Макс, когда ты спал, дома было так тихо и спокойно…

— Серьёзно? — я посмотрел на пыхтящую Мышь, пытающуюся побороть гравитацию и оторвать своё хиленькое тельце от пола спортзала.

Однако после третьего подхода отжиманий, да ещё и с двумя полукилограммовыми блинами на спине, девушка больше походила на черепашку, которую скрутил жёсткий паралич, чем на имеющего силы для подобного подвига человека.

— Да! — выкрикнула девушка, практически оттолкнувшись от пола.

Вот только победа над собой моментально обернулась полным фиаско. Руки Дарьи на скользком полу разъехались в стороны, и девушка, успев только сменить ликующий крик на стон разочарования, уткнулась носом в образовавшуюся под ней лужу пота.

— Нет, — я без капли сожаления глядел на амёбу, некогда бывшую человеком. Уж очень хорошо у Мыши получалось изображать нечто аморфное, медленно растекаясь по полу спортзала.

— Ты — изверг…

— А нечего было будить меня своими глупыми вопросами, жив я или благополучно помер во сне, и тыкать в меня палкой, — потянувшись к столику, я взял с него полотенце и, расправив, накрыл им девушку.

— Эй, я-то точно не умерла… А вот на твой счёт были некие, вполне обоснованные сомнения… — просипела Мышь. — Ты вчера как лёг спать, так до самого утра и не появлялся…

Не, ну так-то, да, в сонный загул я ушёл с головой. Отдав во вторник утром комплекты одежды курьеру Молчановых, я, наконец, смог заняться другим, не менее важным делом, вновь запершись у себя в мастерской.

Однако визит братьев Серебряковых будто бы послужил сигналом для остальных «счастливчиков», коих мы с Карой посетили тёмной ночью на прошлой неделе. И в течение всего дня мне то и дело приходилось отвлекаться от работы, чтобы пообщаться с прибывшими.

Порой доходило до смешного. Я, едва закончив беседу с одними и уже почти зайдя в дом, был вынужден возвращаться к воротам, так как на смену уехавшим появлялись очередные пылающие праведным гневом гости.

Бедная Кара… К вечеру вторника количество маны в её хранилище упало настолько, что птице даже не хватало сил летать. Так что до последнего визитёра, стоящего у ворот, она просто допрыгала, и пока тот разорялся, глядя на меня, нагадила прямо на ботинок, тем самым продлив наложенное на крикуна проклятие.

Причём, какое именно проклятие, я уже и сам не помнил, так как накладывал их от балды. Но судя по тому, что мужчина непрерывно чесался, это, скорее всего, какая-нибудь чесотка или лишай.

Впрочем, далеко не все из позавчерашних посетителей были настроены воинственно. Большая часть тех, кто додумался подать на меня или Антонову жалобы, всё же смекнули, что в случае чего жалеть их никто не станет.

И если род целителей ещё может как-то пытаться уладить всё мирным путём. Всё же репутация важнее, чем финансовые потери, то вот отморозок-барон, которому в принципе и терять-то нечего, может учудить и кое-что пострашнее непроходящей икоты или резкого облысения.

Так что по факту главной головной болью в этой ситуации оставались братья Серебряковы, которых отсутствие потенции или, как выразился старший, «мужского достоинства» хоть и напугало, однако жадность оказалась сильнее.

Ну и в качестве бонуса к ним имелся ещё некий Барцев. Тоже весьма упёртый тип, но его храбрость, ну или глупость, здесь как посмотреть, проистекала не из жадности, а скорее от безысходности.

Маленький, но гордый род этого барона вот-вот должен был оказаться поглощён более удачливыми конкурентами, и денежные вливания являлись единственным способом этой участи избежать. Поэтому уважаемый Барцев искал всевозможные источники доходов.

Предъявить тем же Антоновым Барцеву, по сути, было нечего, так как Варвара его не лечила. А вот попытаться выкачать деньги за моральные потрясения не только с Чигерёвых, но и с меня барон очень хотел. Тем более что за родом Серовых, состоящим из двух человек, никто не стоял. Лёгкая добыча, с какой стороны ни посмотри…

И в этом своём выводе барон был уверен настолько, что даже попытался вломиться на территорию особняка с парочкой бойцов. Поэтому мне всё же пришлось собственноручно объяснять, почему он не прав и почему не стоит отвлекать портного от работы.

Впрочем, так как объяснять приходилось аккуратно, без оставления следов на теле, Барцев