Его лицо, сначала слушавшее с вниманием, на этом моменте исказилось от гнева. Ее глаза вспыхнули.

— Это инфантилизм! — ее голос зазвенел. — Мужланство, возведенное в абсолют! Я думала, ты мудрее. Дальновиднее. Что ты просто немного погряз в юношеских амбициях из-за возраста. Но нет! Ты — просто очередной помешанный на себе эгоистичный осел! Ты не способен доверять. Не способен принять руку, которую тебе протягивают, потому что твое ущемленное самолюбие кричит, что это подачка! И знаешь, что тебя ждет с таким подходом? Бесславный и жуткий конец. В какой-то грязной дыре, в одиночестве, и все твое упрямство не согреет тебя в агонии.

Она резко выдохнула, отступив на шаг, и холодная маска принцессы снова скользнула на ее лицо, но на сей раз она была пронизана горьким разочарованием.

— Я не стану брать свои слова назад. Ты можешь и дальше бегать по ночам, куда тебе вздумается. Но помощи от меня ты больше не дождешься. Никакой. Раз ты так ценишь свой контроль — владей им в одиночку.

Я выдержал ее взгляд, чувствуя, как ледяная пустота наполняет меня изнутри. Было почти больно слышать это от нее, но это был ожидаемый итог.

— Благодарю за такой выбор, — сказал я, и мой голос прозвучал абсолютно ровно и холодно. — Доброй ночи, Ваше Высочество.

Развернувшись, я шагнул к окну, распахнул его и, не оглядываясь, выпрыгнул в ночь, позволив темноте поглотить меня.

Я быстро добрался до знакомого дома с конспиративной квартирой и занял свою позицию в той же подворотне, слившись с тенями. Мое тело все еще ныло от усталости, но разум был ясен. Я притаился, дожидаясь момента, и позволил мыслям вернуться к нашему разговору.

Эгоист. Да, я был эгоистом. И не испытывал по этому поводу ни малейших угрызений совести.

В мире, где каждый стремился тебя сломать или использовать, заботиться о себе в первую очередь было не пороком, а единственным способом выжить.

Но ее другие слова… что я не способен доверять и что это приведет меня к жуткому концу… они задели что-то глубоко внутри, как игла, попавшая в старую, плохо зажившую рану.

Я прожил всю эту жизнь в постоянном прессинге. Физическом — насмешки, унижения, осознание собственной немощи. Эмоциональном — холод семьи, предательство тех, от кого ждал хоть какой-то поддержки, необходимость всегда быть настороже, всегда рассчитывать каждый шаг. Я выстроил вокруг себя крепость из цинизма и расчетливости, и она служила мне верой и правдой.

Но ведь тогда, на Земле… там все было иначе. Я не был окружен врагами. У меня были друзья, настоящие, с которыми можно было говорить обо всем.

И была женщина, которую я любил. По-настоящему. Без условий, без скрытых мотивов. Мы так и не создали полноценную семью. У меня не было детей, как и связанных с этим сожалений. Но мы могли быть уязвимыми друг перед другом. Мы доверяли.

А сейчас? Я попытался представить человека, с которым мог бы говорить так же свободно, полностью на равных, без барьеров и масок. И не мог. Даже с Дарганом, с Нимпусом, с Раганом — всегда была тень моих планов, моих секретов, моего превосходства в интеллекте или силе. Я всегда держал дистанцию. Всегда контролировал.

Новая жизнь не просто дала мне другую судьбу. Она изменила саму мою суть. Она выковала из того, кем я никогда не был, нечто более жесткое, более одинокое и, как теперь понимал, до ужаса хрупкое внутри своей брони. И это осознание… оно мне не нравилось. Совсем.

В этот момент движение внутри квартиры вырвало меня из размышлений. Через свои нити, все еще оплетавшие помещение, я почувствовал, как один из телохранителей — тот, что дежурил в гостиной, — поднялся с дивана и двинулся в сторону санузла. Дверь туда открылась и закрылась.

Я выждал несколько долгих секунд. Затем мои нити, все еще прикрепленные к стенам и карнизам, резко натянулись. Я перенес сознание в Ананси и позволил им подтянуть себя из подворотни через темный проем окна на лестничной клетке.

Бесшумное скольжение, толчок от стены — и вот я уже стоял в пустом, освещенном лишь аварийными лампами коридоре на третьем этаже.

Охранник у двери был начеку. Его Поток, ровный и сосредоточенный, вибрировал в воздухе. У меня не было времени на тонкости. Мне нужна была скорость и подавляющая сила.

Я сконцентрировался и открыл шлюз. Из всего тельца Ананси, из самой пустоты вокруг меня вырвался сноп из десятков, сотен энергетических прожилок.

Каждая из них была заряжена своим Буйством, и все они были усилены вырвавшейся из меня мощью Вулкана, что я поглотил от отца.

Это длилось всего пару мгновений. Невидимая невооруженному глазу вспышка сконцентрированной мощи. Нити, несущие Буйство паралича, впились в нервные узлы охранника. Нити с Буйством прерывания Потока обвили его энергетические каналы, блокируя любую попытку сопротивления. Нити Маскировки окутали его с головой, гася звук и искажая свет вокруг него.

Он не успел даже ахнуть. Его тело напряглось, глаза расширились от шока и ужаса, а затем его просто скрутило. Он замер, обвитый плотным, невидимым коконом, из которого доносилось лишь слабое, похожее на стон бульканье. Без сознания, обездвиженный, нейтрализованный за меньшее время, чем требуется для удара сердца.

В тот же миг я почувствовал ответную волну. Искаженный Поток в моих ногах, до этого дремавший, словно ядовитая змея, взметнулся вверх. Острая, жгучая боль пронзила бедра.

Это было не просто неприятное ощущение — это было физическое продвижение «некроза» от неестественной энергии в теле, расплата за кратковременное использование непосильной мощи.

Я мысленно оценил урон. Подъем на несколько сантиметров. Где-то две недели моей и без того сокращенной жизни, сгоревшие за две секунды.

Я сжал зубы, выдерживая боль. Это был рассчитанный риск. Цель того стоила.

Второй телохранитель в туалете закончил свои дела и потянулся к рукомойнику. Его внимание было рассеяно, он ничего не заметил.

Но в спальне энергетика девушки вспыхнула. Она не просто проснулась — она катапультировалась