— Спасибо за ценное замечание, — хмыкнул преподаватель. — Но в социально-философские темы мы с вами углубляться не будем. Моя задача — дать вам практические умения для работы, а теоретически вы можете вволю подискутировать в свободное время. Итак, займёмся конкретикой.

Он, взяв мел, нарисовал на доске кружок и заштриховал его. Рядом, в хаотичном порядке, изобразил ещё несколько кружков того же размера. Они не соприкасались.

— Есть много версий Земли. Их несколько сотен, если брать только те, куда мы уже заглядывали. На самом же деле их, вероятно, намного больше. Десятки и сотни тысяч, как предполагают наши учёные-теоретики. Миры существуют обособленно друг от друга в некоем многомерном континууме. Но иногда между ними открываются переходы.

Стэдвик соединил заштрихованный кружок толстой линией с одним из соседних.

— Чтобы переход проявился, нужно выполнить два условия. Первое — мы должны запеленговать другой мир, задать его координаты. Но координаты эти задаются не цифрами, а иначе. Художник пишет с помощью красок вымышленный пейзаж. И если этот пейзаж более или менее соответствует некоему реальному миру, можно считать, что мы взяли пеленг. Первое условие выполнено. Но есть ещё и второе. Чтобы картина превратилась в проход, нужны особые краски, так называемые эффекторы. Их добывают из минералов или растений. И здесь есть важный момент.

Он снова ткнул пальцем в заштрихованный кружок.

— Сырьё для красок-эффекторов обнаружено исключительно в нашем мире. Почему так сложилось, никто не знает. Вероятно, случайная природная аномалия. Но факт остаётся фактом — такое сырьё есть только у нас. Киноварь или охра в других мирах — обычные минералы, без магических свойств, если выражаться языком беллетристов. Этим наш мир принципиально отличается от других. В научной литературе он называется базовым. Термин прижился и довольно удобен. С этим, надеюсь, ясно.

— Это известно нам с детских лет, — сказал парень с алым перстнем.

— Не сомневаюсь, — спокойно сказал декан. — Но я, проговаривая всё это, хочу расставить акценты определённым образом, чтобы вы лучше поняли логику, на которой базируется дальнейшее обучение. Поэтому наберитесь терпения ещё на пару минут. Это ведь вам по силам, уважаемый лорд-наследник?

Тот несколько стушевался, а преподаватель продолжил:

— Метафорически выражаясь, правильно написанный пейзаж — это дверь, а краска-эффектор — ключ. Переход готов. Но воспользоваться им может не каждый. Вот тут-то и начинается наша с вами работа. Следопыт проходит через картину и коротко исследует новый мир, фотографирует его изнутри. Эти фотографии потом пригодятся, чтобы наладить более стабильное сообщение или даже стационарный портал. Или не пригодятся. Это уже решает не следопыт, а наше правительство. Задача следопыта — собрать необходимую информацию и вернуться. Иногда это бывает непросто. Какие могут быть сложности, на ваш взгляд?

Декан вопросительно посмотрел на меня, и я пожал плечами:

— Ну, например, следопыт зашёл в другой мир, а его там тигры сожрали. Или динозавр затоптал.

— Логика понятна, спасибо. Да, следопыты иногда погибают, но это случается не так часто. Существуют и менее очевидные риски. Иногда они вызваны элементарной халатностью. Чтобы попасть обратно в наш мир, тоже нужен ключ — фотография, которую путешественник взял с собой. А если вы эту фотографию потеряли?

— Ну, мы же не остолопы, — заметил кто-то с левого ряда.

— Весьма на это рассчитываю, — сказал преподаватель. — Но именно излишняя самоуверенность иногда и подводит. Нарушение простейших инструкций может создать не меньше проблем, чем стадо динозавров. И нет, это не абстрактные рассуждения. Мы периодически фиксируем случаи, когда следопыты не возвращаются из миров, которые выглядят вполне безопасно.

В аудитории повисло молчание. Судя по всему, такая постановка вопроса оказалась для некоторых сюрпризом. Декан сказал:

— Быть всегда начеку — вот та простая мысль, которую я постараюсь вдолбить вам в ходе наших занятий. Тем более что на разведку вы отправляетесь почти с голыми руками. Огнестрельное оружие взять нельзя, потому что порох может самопроизвольно воспламениться при переходе. С чем это связано, эксперты не понимают, поэтому примите это как данность. Металл через картину проходит в минимальных количествах. Таким образом, ваше главное оружие — осторожность и аккуратность, как бы уныло это ни прозвучало. Хорошая новость в том, что с пресловутыми динозаврами вы вряд ли столкнётесь. Кто мне объяснит — почему?

Грегори поднял руку и, с иронией посмотрев на меня, дал справку:

— Картина обычно выводит в местность, освоенную людьми. Там могут, конечно, встретиться и дикие звери, но вряд ли — доисторическая фауна.

— Верно, — сказал декан. — На такой картине почти всегда есть застройка или, по крайней мере, искусственные объекты. Если же рисовать совершенно дикую местность, то, с большой вероятностью, что-нибудь похожее сыщется и в базовом мире, на нашем огромном материке. Картина превратится в простой пейзаж и не станет дверью. Это понятно?

Он вновь уставился на меня, и я медленно кивнул:

— Да, логика есть. Но пейзаж ведь можно нарисовать и заведомо фантастический?

— Можно, — подтвердил он. — Но тут уже растёт вероятность, что в пределах Земли подобный ландшафт просто невозможен. У нас получится вымышленный инопланетный пейзаж. А ведь переходы, как я упоминал, открываются только между версиями Земли. Картина опять-таки останется обычным рисунком.

— Ну, — сказал я, — тут уже вопросы к художнику. Если у него хватает фантазии, то, по-моему, можно нарисовать пейзаж без построек, который не похож ни на одну местность в базовом мире, но инопланетным тоже не выглядит.

— Это сложнее, чем может показаться, — возразил Стэдвик. — Теоретически — да, возможно, и прецеденты были. Но художнику проще изобразить какую-то необычную технику или архитектуру. Это подразумевает заселённую местность. А значит, более вероятно, что вы столкнётесь с людьми, чем с опасной фауной. Хотя фауна может встретиться тоже, этого нельзя исключать.

— Вот, кстати, об архитектуре, — сказал я. — Можно спросить?

— Попробуйте.

— Например, художник придумал какой-нибудь фантастический город. Если похожих городов нет ни в одном из параллельных миров, то дверь просто не откроется, правильно? Ну, другими словами, в чистую фантазию перейти не получится?

— Да, всё верно.

— А насколько сильным должно быть сходство с реальным городом, чтобы дверь открылась-таки? Стопроцентное совпадение невозможно, это понятно. Художник ведь