Нужно что-то срочно сделать. Звук, он ведь быстрее любого движения, доступного простому человеку.

— Бекки, нет!

Она замирает, смотрит на меня. Всего на несколько мгновений, но этого хватает. Я прорываюсь мимо отступившей Фрост, налетаю на Бекки, валю её на пол. Прижимаю шокер к её животу и нажимаю кнопку.

Раздаётся треск электричества. Лёд из рук Фрост начинает расти одновременно с этим звуком.

Бекки трясёт. Я держу заряд, пока она не теряет сознание. Это гуманно. Иначе Бекки умрёт. А так… она сможет сказать, что я взял её в заложники, и выйдет сухой из воды.

Наверное, это последний благородный поступок Джона Грина.

Я вырываю пистолет из её ослабевших пальцев и оборачиваюсь.

Дерек уже по шею закован в лёд, но ещё жив. Его вопли сливаются с общим шумом. Латинос лишился руки, та разлетелась на промёрзшие куски мяса под его ногами.

В этот миг автоматический замок на дверях срабатывает, отрезая нас от свободы.

Крики всё громче. Приказы. Я поднимаю взгляд: со второго этажа, из-за застеклённой стены кабинета, на нас смотрит багровый от гнева Рэнделл.

Вот и всё. Мы в ловушке.

Глава 5

Стрелять по своим я не хочу. Эта мысль, как заноза, засела в мозгу, пока я выпускаю пулю поверх головы Эда Филлипса. Он отпрыгивает за колонну, поддерживающую свод холла. Даже обычный полицейский участок в Готэме не лишён нарочитого готического лоска — и сейчас это одновременно и проклятие, и благо.

Я сам отступаю за другую такую же колонну. Вовремя: пуля откалывает кусок декоративного мрамора, и осколок царапает щёку. Секунда боли, кровь тёплой каплей скатывается по коже. Я бросаю взгляд на Фрост — она никого не щадит. Ледяные разряды заморозили ступни нескольких моих коллег, оказавшихся у неё на пути, превратив их в щит для неё. Все они либо уже мертвы, либо смертельно ранены: ледяные шипы бьют точно в цель, не оставляя шансов тем, кто не успел уклониться.

А вот Рэнделл, как всегда, умудряется остаться в безопасности. Стоя на лестнице, он орёт команды своим людям и угрозы — нам.

В основном это заверения в том, что мы уже покойники. Его крики лишь подчеркивают: здесь «своих» для меня больше нет.

— Стреляй уже, твою мать! — рычит Фрост, когда пуля задевает её обнажённое плечо. — На поражение!

Это звучит, как приказ. Я его выполняю. Рурк — такой же стажёр, как я, — падает навзничь. Тёмная отметина пулевого отверстия по центру лба не оставляет сомнений: я убил его. Мгновение шока, осознание содеянного — и всё это тонет в адреналине и решимости. Я целюсь в Рэнделла, но он успевает укрыться за своим подручным. Тот падает, крича — пуля пробила грудь выше сердца. Жить он, может, и будет, но стрелять по нам точно нет. Вот только мне от этого не легче, ведь все прочие копы сосредоточили огонь на мне.

Осколки колонны разлетаются в стороны, и я внезапно слышу крики. Это Фрост. Воспользовавшись короткой передышкой, она направляет ледяной поток по лестнице. На этот раз Рэнделл не успевает отскочить: нога застревает в ледяной ловушке, намертво приковавшей его к ступеням. Тем, кто оказался ниже, повезло ещё меньше — они вмерзли в лёд по пояс, а некоторые и выше. Одна атака мета-злодейки переворачивает всё соотношение сил.

— Отступаем!

Приказ доносится не из уст комиссара. С изумлением я узнаю голос Эда Филлипса. Выстрелы редеют. Украдкой выглянув из-за колонны, я замечаю, как копы действительно пятятся к коридору, который ведёт к складу с вещдоками: двери там крепкие, верно, выжившие решили укрыться там и подождать подкрепление. Эд прикрывает их отступление. Вот, он смотрит прямо на меня. А потом кивает.

Я замираю. Фрост тоже неподвижна. Её силы, кажется, на исходе, но она стоит прямо. На лестнице Рэнделл вопит и дёргается, пытаясь освободиться.

— Прикрой меня! — бросает Фрост и устремляется вперёд, перепрыгивая через тело убитого Рурка. Рэнделл поднимает пистолет, но его кисть тут же сковывает лёд. Он рычит от ярости, а Фрост несётся вверх по ступеням с лёгкостью акробата. Добравшись до комиссара, она наносит удар по его обмороженной ноге. Хруст кости отзывается эхом в холле, и Рэнделл падает. Его обломанная выше лодыжки нога выглядит неестественно. И мерзко.

Фрост склоняется над ним. Я бросаю последний взгляд на Филлипса: он уходит последним, его оружие опущено. Выстрела не будет. Мы остаёмся в холле одни, не считая тех нескольких копов, кто или не может двинуться, или находится в отключке.

— Весь ваш отряд Икс подлежит ликвидации! — рычит Рэнделл, багровея. Его голос разносится по залу — он даже не пытается говорить тише. — Это приказ сверху. Тебе не сбежать, тварь! После этого погрома за тебя возьмутся Бэтмен и Лига Справедливости! Теперь тебе даже Аркхем не светит!

— Только ты, Свин, этого не увидишь, — желчно шипит Фрост. — Есть что напоследок передать своему племяннику?

— Иди в ад!

— М-м-м! Хорошо, я отморожу ему оставшиеся конечности именно с этими словами.

Её ладонь касается головы Рэнделла, и та мгновенно превращается в кусок льда. С глухим ударом кулак разбивает этот «монолит» на осколки.

К моему горлу подступает тошнота. Фрост роется за пазухой у трупа, который ещё бьётся в предсмертных судорогах, напоминая этим тушку обезглавленного петуха. Найдя связку ключей, Фрост бросается к заблокированным дверям. Её ладони касаются стекла, и по поверхности мгновенно расползается изящный узор из инея. Через несколько секунд он превращается в густую корку льда, а затем бронированное стекло с оглушительным треском разлетается на тысячи сверкающих осколков.

— А сразу нельзя было? — выдыхаю я.

Фрост не отвечает и выбегает наружу. Я оглядываюсь, проверяя, не грозит ли мне выстрел в спину. На мгновение задерживаю взгляд на холле: тела, разрушения, Бекки, которая так и не пришла в себя. Затем бросаюсь следом за девушкой своей мечты. Или, может быть, за девушкой из самого страшного кошмара.

* * *

С тревогой смотрю на охранника бутика. Он стоит у двери, будто окаменев, не реагируя на происходящее. Когда Фрост его поцеловала, он не превратился в ледяную статую, но его губы посинели, а лицо стало мертвенно-бледным. Об этой её способности я знал только из комиксов — в фильме этот момент обошли стороной,