Комкор выждал, пока шум немного стихнет, и произнес финальные слова, в которых чувствовалась легкая, одобрительная интонация.

— Победителем общекорпусного состязания, с результатом в четыреста семьдесят тысяч очков, объявляется тридцать пятая дивизия! Представителей дивизии прошу подняться для награждения.

Глава 6

Мы пятеро: я, Ярана, Силар, Хамрон и Бардо — плавно направились к возвышению, где нас ждал комкор. В этот момент из рядов Четырнадцатой дивизии донесся приглушенный, но абсолютно узнаваемый возглас, полный немого изумления.

— Мак…? Черт возьми… МИДАС⁈

Я не оборачивался, но не смог сдержать широкой, довольной ухмылки. Мгновение полной, абсолютной растерянности в голосе моего старого друга стоило заметной части всех этих интриг и усилий. Я мысленно пообещал себе найти его сразу после церемонии.

Комкор вручил каждому из нас тяжелую, искусно выполненную медаль, а затем — по тонкому, но прочному кристаллу, в котором пульсировал свет.

— Официальные приглашения о вступлении в Четвертый корпус Коалиции. Готовы ли вы, майор Марион и ваши офицеры, принести присягу и пополнить наши ряды?

— Готовы, господин комкор! — мы ответили практически хором, и в наших голосах звучала неподдельная решимость. Этот момент был кульминацией долгого пути.

Затем комкор обернулся к группе высших офицеров, стоявших за ним — командирам дивизий, напрямую входящих в состав корпуса. Их номера, вроде «Четыре-Один» или «Четыре-Два», напрямую привязывающие их к четвертому корпусу, сразу отделяли их от таких провинциальных частей, как наша Тридцать пятая.

— По сложившейся традиции, слово предоставляется вам, комдивы. Чья дивизия получит этих бойцов?

Первым выступил суровый мужчина с нашивкой «4−1».

— Моя дивизия готова принять вас. При условии годового испытательного срока с половинным окладом и понижением в должности до рядовых бойцов на первые шесть месяцев.

Следом заговорила женщина из «4−3».

— Мы предложим вам контракт с пониженным пенсионным накоплением и обязательным участием в первых пяти миссиях в качестве штурмового отряда без права на долю в основной добыче.

Предложения сыпались одно за другим, и все они были унизительными: лишение офицерских привилегий, заведомо опасные задания, урезанное финансирование.

Впрочем, как я выяснил заранее, это была стандартная процедура — своеобразная «плата за вход» для провинциалов, проверка на прочность и смирение. Я уже мысленно перебирал варианты, выбирая наименее болезненный, когда вперед вышла командир дивизии «4–8».

Она была очень высока и статна, с идеальной осанкой. Ее чисто-белые волосы были собраны в строгий пучок, а левый глаз скрывала темная кожаная повязка. Единственный видимый глаз, в котором к своему удивлению я заметил искорки слишком хорошо знакомого мне золота, изучал нас с холодным любопытством.

— Моя дивизия также заинтересована, — ее голос был низким и властным. — И мое условие лишь одно. — Она посмотрела прямо на меня. — Если вы, майор Марион, и ваши люди перейдете ко мне, то я лично вручу вам в качестве бонуса кусок «особого золота» из моей личной коллекции. А остальные условия мы с вами обсудим потом, лично.

Слова комдива дивизии 4–8 повисли в воздухе, и наступила секунда ошеломленной тишины. Я видел, как брови остальных комдивов поползли вверх, а на лице самого комкора отразилось неподдельное, хотя и быстро сглаженное, недоумение.

Бонус за переход? Это было неслыханно. Обычно награду нужно было заслужить годами службы, а не получать авансом.

У меня не было ни малейшего понятия, что именно представлял из себя этот кусок. Но в памяти всплыл тот самый золотой самородок из Торгового дома в Ярком Дне, тот, что подарил мне золотые глаза и способность видеть ауры ценности.

Если это «особое золото» было чем-то похожим, то никакие унизительные контракты и испытательные сроки не играли роли. Это была не награда. Это была инвестиция в мою самую суть, в силу Маски.

— Я согласен, — сказал я громко и четко, перекрывая начавшийся шепот. — Мы с моими офицерами переходим в дивизию 4–8.

Мое заявление, ожидаемое, на самом-то деле, казалось, лишь усилило общее замешательство. Комдив 4–8, не выразив ни удивления, ни торжества, лишь коротко кивнула, ее единственный глаз на секунду задержался на мне, словно ставя печать одобрения.

Комкор, покачав головой, но не став ничего комментировать, поднял руку, призывая к тишине.

— Церемония объявляется закрытой. В ближайшие дни все представители дивизий будут транспортированы обратно к местам своей постоянной дислокации. Для проигравших — это возвращение домой. Для тех, кто получил приглашение в корпус, — возможность уладить все дела и собрать вещи в ожидании официального приказа о переводе. Свободны.

Тысячи артефакторов начали расходиться, и плац быстро наполнился гулом голосов и свистом маны. Я сразу же бросился сквозь толпу, стараясь не упустить из виду высокую фигуру с белыми волосами. Мне нужно было узнать об этом золоте сейчас же.

Я почти догнал ее, когда она резко подняла руку, останавливающим жестом запрещая мне приближаться. Я замер на месте. В тот же миг в моей голове, четко и безошибочно, прозвучал ее голос, холодный и властный, словно удар хлыста.

— Все вопросы — после официального перевода.

Прежде чем я успел что-либо возразить, она шагнула вперед, и пространство вокруг нее исказилось. Через мгновение ее фигура растворилась в мана-вспышке, исчезнув с плаца.

Я стоял, все еще ощущая эхо ее голоса в сознании, когда чья-то тяжелая рука грузно опустилась мне на плечо, заставив развернуться. Передо мной был Леонгард. Его лицо, обычно хмурое и сосредоточенное, сейчас выражало такую бурю эмоций — неверие, ярость, облегчение и дикую радость, — что он казался другим человеком.

— Черт тебя дери, Мидас! — его голос хрипел от нахлынувших чувств. Он с силой встряхнул меня за плечо, а затем резко притянул в крепкие, почти сокрушительные объятия. — Я думал, тебя черти давно сожрали! Я семь местных адов готов был перевернуть, чтобы найти твоих убийц! Говори, где ты пропадал⁈ Как ты выжил⁈

Я широко ухмыльнулся, глядя на его разгоряченное лицо, и по-дружески хлопнул его по спине.

— Это, друг мой, очень длинная история. И рассказывать ее стоя посреди этого хаоса — не лучшая идея. Пошли в наше временное расположение. У меня как раз есть приличный виски, и мы можем все обсудить без лишних ушей.

###

Официальный корабль Коалиции, куда более утилитарный, чем яхта Гильома, доставил нас обратно на базу тридцать пятой дивизии. И едва мы сошли на знакомый, потрескавшийся камень посадочной платформы, на нас обрушилась настоящая буря.

Гул толпы, состоящей из нескольких тысяч бойцов дивизии, оглушил. Они кричали, свистели, аплодировали.

Для многих из них мы были не просто победителями — мы были