Поразмыслил пару секунд…

Не, ничего это не значит. Исполнителем может быть кто угодно… Те же наёмники.

Индус между тем, заметил меня краем глаза и вздрогнул от неожиданности:

— टीटीके साथक्या है?

— Ага, и тебя туда же…

Рассусоливать я не стал, выдрал его душу и поместил к себе за спину, ко второй. Убивать товарищей не стоит, сначала надо допросить…

Затем, спихнул обмякшее тело на палубу, а сам сел за штурвал.

Японское море. Нейтральные воды. Барон Возняк Валериан Добромилович.

Когда барон пришёл в себя, тут же чуть не вырубился снова. Княжич, с по-прежнему сквозной дырой в голове, что-то говорил Мясницкому.

Это — не глюк! Княжич до сих пор со сквозной дырой в голове, и, действительно, как-то выжил! Как бы парадоксально это не звучало…

Мясницкий кивнул в ответ Владимиру:

— Будем ждать.

Княжич же стрельнул взглядом в барона:

— Пусть он держит моё тело.

Затем подплыл, ОБНЯЛ Валериана и посмотрев тому в лицо, подмигнул… опять ПРАВЫМ, отсутствующим глазом! Пустыми веками, если быть точнее…

Барон почувствовал себя неважно. Если бы внизу был пол, он бы уже ушёл из-под его ног, но пола не было, была лишь вода и внезапно обмякшее тело княжича.

Это отрезвило — пришлось усиленно работать ногами, чтобы не пойти под воду.

Барон повернул голову к Мясницкому:

— А, княжич… того?

На что, мужчина усмехнулся:

— Нет, он отправился за помощью. Сказал, что практически уверен, что скоро вернётся с подмогой.

Барон выразительно посмотрел на Мясницкого, потом на мёртвое тело княжича у себя в руках, но ничего говорить не стал…

Архимаг уж точно не поехавший головой…

Раз уж он так верит в… мёртвое тело княжича, видимо, что-то в этом есть. Возможно, как раз тот самый пресловутый новый дар рода Лесковых, что недавно пробудился во Владимире.

Да и своим глазам барон тоже… верил. Владимир вполне себе жил ещё десяток секунд назад со сквозной дырой в голове, и на вид даже не чувствовал никаких неудобств от этого.

* * *

Два часа! А, может, час, кто его знает… (родовой планшет промок и точно не покажет время). Ну, сорок минут-то уж точно!

Барон просто мозгом понимал, что вряд ли прошло очень много времени, но вот по ощущениям прошло все десять часов!

Оказывается, если ты не пловец — это тяжело держаться на воде, да ещё с дополнительным грузом в виде мертвого тела в руках.

Уже три раза сводило ногу, благо, что рядом лекарь и тут же, буквально за мгновение подлечивал икры. Спазм тут же отпускал, а иначе барон уже потонул бы…

Да только за счёт лекаря все и держались на плаву. Температура воды была где-то градусов десять. Радовало, что плюс десять, а не минус… но, всё равно, и при плюс десяти всё успело задубеть.

Лишь постоянное лечение Мясницкого держало их всех на плаву, и сколько они так ещё продержатся — неизвестно. Сутки? Двое? Ну, это если на них акулы не нападут ещё. Если белая акула тяпнет за ногу и потащит на дно, то тут и лекарь-архимаг не поможет…

Жеглов, удерживающий мёртвое тело наставника княжича на плаву, подал голос:

— Слышите?

Трое мужчин, что держались на воде вместе, переглянулись и затихли, прислушиваясь.

Мясницкий повернул голову вправо:

— Вроде там… — Присмотрелся и по его лицу расползлась улыбка. — Похоже, Владимир выполнил своё обещание!

Японское море. Нейтральные воды.

Наши мужики, мягко говоря, были крайне рады, когда я вернулся вместе с катером.

Ну, их понять, конечно, можно — сколько они там меня ждали, находясь в ледяной воде? Полчаса — как минимум…

И, наверное, это были одни из самых долгих полчаса в их жизни… Вплавь до берега не добраться, вода ледяная, да ещё и под ногами километры воды, в которых кто только не водится…

В общем, ощущения незабываемые.

Как только я подобрал мужиков, то вернулся душой в своё тело, а в тела индусов возвратил их души. Мясницкий же сразу принялся за дело. Он достаточно быстро подлечил наших смугловатых «друзей», чтобы я их смог разговорить.

Кстати, почти все наушники-переводчики утонули вместе с самолётом, но это не оказалось проблемой — Мясницкий знал заклинание для перевода. Все друг друга тут же начинали понимать после того, как он его кастанул. Вот только, в отличие от артефакта, в заклинании были минусы — оно работало всего пять минут, после чего, его надо было обновлять.

Ну, и переводило оно так себе… Понять речь, в принципе, можно было, но звучало это всё… эмм… немного деффективно…

— Мы ничего не говорить! Мы лучше умереть! Мы смерти не бояться!

И так уже минут десять… Сотрудничать со следствием в лице меня и моих людей наши идусские товарищи явно не собирались.

Вгляделся в них…

Храбрые какие… и бледные, что ли.

Нет, серьёзно… Как будто, с каждой секундой, становятся всё бледнее и бледнее. На смуглой коже бледность видна, конечно, хуже, чем на светлой — но тут даже невооруженным взглядом было видно, как кровь буквально отходит от их кожи на лице.

И вдруг… Сначала один индус, а затем — через десяток секунд, и второй, завалились на бок, и… умерли.

Ну точнее, попытались умереть. Их души хотели уже было отправиться в поток из нитей… но я их перехватил.

Кивнул князю:

— Что с ними? Почему они умерли?

Прохор удивлённо пожал плечами, на его руках зажёгся зеленоватый свет, и он начал диагностику.

Спустя несколько минут, Мясницкий хмыкнул и погасил свечение своих ладоней:

— Просто они, как истинные японцы-ниндзя, — лекарь улыбнулся, — себе языки откусили… Вот, от кровопотери и умерли.

Во, дают! Но тут, вы, ребята — индусо-японцы, всё равно, просчитались. От меня так просто не уйдёшь, и сейчас вам придётся в этом убедиться!

Ткнул пальцем в индусов, обращаясь к родовому лекарю:

— Лечи этих камикадзе, сейчас будет дубль два.

Сначала один пленник, а потом и второй, проморгались и уставились на нас. А во взгляде у них было какое-то чувство превосходства, что ли… Мол, мы, всё равно, умрём и ничего не расскажем.

Хехе! Это вы — зря!

Подкрутил эйфорию сильно вверх и оскалился:

— Вы что, думаете, что сможете с помощью смерти уйти от нас⁈ Что смерть тихим саваном накроет вас, и вы не сможете испытать всю прелесть пыток? Наивные…

Я подошёл к ближайшему индусу — тому, в которого вселялся сам, и резким движением сломал ему