Мы подошли к автомобилю, за рулём которого сидел купный мужчина с седой бородой. Перед тем, как сесть внутрь, Юля показала мне знаками: «Молчи. Залезай на заднее сиденье и пригнись».

На мгновение я подумал, что это может быть ловушкой. Длительность моих отношений с Юлей была гораздо меньше, чем у Модеста, поэтому мог себе позволить рассуждать без эмоциональной привязанности. Но я быстро отогнал эти мысли. Слишком много людей хотят меня уничтожить. Долго прятаться по кладбищам не получится. Нужно кого-то выбрать и довериться.

– Мужчина, – обратилась Юля к водителю, когда мы сели в машину, а я пригнулся на заднем сиденье. – В аэропорт. Нам нужно успеть на рейс до Тобольска. И побыстрее, пожалуйста. Мы опаздываем!

Через полчаса быстрой езды я почувствовал, что мы свернули на грунтовку. Потом в окнах увидел деревья. Свернули в ближайший лесок?

– Ну раз вы решили заправиться, мы с Модестом купим что-нибудь перекусить.

Юля повернулась ко мне и сделала знак. Я поднялся и вышел из машины. Никакой заправки. Вокруг деревья и плотный кустарник. Трассу слышно, но нас с неё не видно. Седой мужчина вышел из машины, надевая на руку перчатку ярко-розового цвета, которая светилась, как в ночном клубе. Юля встала на колени, согнула голову и завела руки за спину. Потом ткнула на меня пальцем. Мол, делай вот так, как показала.

Стоп! Ребята, это уже не смешно. Я раздвинул руки в стороны, мол, что происходит. В ответ получил кислое лицо Юли. Мол, хватит упрямиться. Делай, что говорят. Я задумался. Хотели бы убить, придумали бы что-нибудь попроще. Пожалуй, нужно довериться. В противном случае это будет самая стыдная смерть среди агентов пространственно-временной службы. Надеюсь, Юля никому не расскажет.

Я встал на колени, согнул голову и заломил за спину руки. Мужчина подошел ко мне, задрал футболку и со всей силы хлопнул по спине ярко-розовой перчаткой.

– Терпи! – тут же заорал он.

Надо признать, что крик помог. Потому, что я испытал дичайшую боль. Услышав предупреждение здоровяка, осознал, что поддаюсь какой-то процедуре очищения и её нужно вытерпеть. В прошлой жизни меня пытали два десятка раз, поэтому нейроны были подготовлены. Но, признаюсь, боль от розовой перчатки я бы отнёс в топ-5. Хорошо, что процедура вскоре закончилась.

– Молодой человек, моё почтение! – удивлённо произнёс мужчина. – Я был готов спорить на годовое жалование, что ты потеряешь сознание. Хорошо, что никто не поддержал пари.

Мужчина засмеялся и снял с руки перчатку, которая вся почернела.

– Держи. Сахар снимет боль, – Юля протянула мне литровую колу.

Пока я жадно пил, она объяснилась. Только что я подвергся обряду очищения от магии анатомической прослушки. В России найдётся не больше трёх травников, кто может приготовить такое зелье. А ингредиенты для него достать ещё сложнее. Поэтому магию анатомической прослушки используют только очень богатые и влиятельные люди, да и то в крайнем случае.

– Добавляется через воздух в помещении. Сенсорикой не обнаруживается. После внедрения в организм, владелец артефакта в курсе всех передвижений завороженного объекта и его разговоров. Какой-то влиятельный клан решил следить за тобой.

– Учитывая, что я могу стать самым богатым человека планеты, экономить не стали.

– Верно, – кивнула Юля. – А теперь до завтрашнего утра они будут считать, что мы с тобой улетели в Тобольск.

– А почему до утра?

– Утром ты сам объявишься. Подпишешь бумаги в присутствии регального нотариуса и получишь относительно безопасное место для проживания. Да и сам факт подписания умерит пыл тех, кто желает твоей смерти.

– Что за бумаги?

Юля подошла к мужчине и обхватила его могучую руку.

– Модест, я как-то всё откладывала этот момент. Познакомься. Это мой отец. Вожеватов Игнат Олегович. Кстати, замечательный травник-зельевар. Вытянуть магию анатомической прослушки непростая задача.

– Использовал кое-какие наработки, – улыбнулся Игнат. – К сожалению, побочка в виде сильной боли, но ты, я вижу, парень крепкий. Рад познакомиться.

Мы пожали друг другу руки.

– Но я не до конца… – до сих пор не понимал я.

– Игнат Олегович не только мой отец, но и директор пермского дома-интерната при Императоре. Ну как? Пойдёшь к нам жить или вернуть тебя в гостиницу?

Поздним вечером я смотрел из окна интерната на автомобиль, остановившийся рядом с зданием.

– Дворянин из Карелии, – пояснила Юля. – Из добора. Большая часть воспитанников прибыла в интернат. Но папа в конце августа добирает ещё несколько человек.

Мы находились в номере для гостей. Чтобы не затягивать подписание документов, а точнее, чтобы по пути не убили регального нотариуса, вызванного Вожеватовым из столицы, меня пока расположили в крыле для посетителей. Подальше от посторонних глаз.

– Я думал, что интернат только для сирот.

– Когда-то так и было. Но через пять лет после назначения моего отца директором, об интернате заговорили по всей Империи. Во-первых, сильные учителя, собранные отцом по связям из прошлой жизни.

– А кем он был в прошлой жизни?

Юля проигнорировала мой вопрос.

– Во-вторых, сильнейшая подготовка курсантов. Упор делается на боевые навыки. Выпускники интерната стали крайне востребованы. И вот последние несколько лет отец стал набирать семнадцатилетних юношей и девушек из разных аристократических семей. Бояр и дворян. Те платят большие деньги за обучение. Отцу предлагают в сотни раз больше, чтобы приняли их сыночку или дочурку. Однако папа строг. Отбирает только лучших.

– А граждане?

– Простолюдины, как я, ты хотел сказать?

Я подумал, Юля обидится, что напомнил ей о неблагородном происхождении, но она лишь улыбнулась.

– Этих отец набирает бесплатно. По правде говоря, лучшие в интернат попадают только из граждан. А вот среди бояр и дворян встречаются всякие. Тут уже приходится учитывать клановые интересы.

– Не сомневаюсь, что ты лучшая, – выразительно посмотрел я на Юлю.

Девушка была в лёгком платье с глубоким вырезом. Упругая грудь третьего размера и стройные ноги. Я подошёл и аккуратно снял с неё платье через голову.

– Даже так? – улыбнулась Юля. – Несколько дней назад я спала с застенчивым пареньком, который каждое прикосновение сопровождал неловким извиняющимся взглядом. Что же изменилось?

– Ты разве не в курсе? Меня убили, – я легко подхватил девушку на руки. – Больше никаких нелепых стесняшек.