У меня было много времени, чтобы придумать объяснение произошедшему. Поэтому ответил спокойно.

– Я уже говорил, что не знаю. Последнее, что помню, как во время празднования моего дня рождения раздался звонок в дверь. А потом я очнулся под деревом. Маленькая девочка тянула меня за рукав.

– И после такой амнезии, после того как в вас всадили несколько пуль, вы не только выжили, но и обезвредили разведчика. Разведчика, с которым без необходимого зелья справится не каждый кольщик, – орлиный нос следователя Орлова слегка наморщился.

Версия, конечно, полная хрень. Тут ты прав, дорогой Пётр Петрович. Я бы на твоем месте тоже не поверил. Но дело в том, что я не подозреваемый, а богатый наследник древнего боярского рода. Жертва преступления. Потерявший всю семью семнадцатилетний юноша. И, кстати, герой, спасший город. В принципе, я могу просто выставить тебя за дверь. По кудахтанью вокруг моей персоны я понял, что круче меня во всей Империи сейчас только Его Величество. Но норов показывать не стал. Во-первых, меня по-прежнему пытаются убить. В мире очень больших денег и околовластных кланов без этого никуда. Зачем же сразу ссориться? Вдруг Орлов союзник? А во-вторых, мне нравился образ застенчивого юноши, которому просто повезло.

– Сам поражаюсь, на сколько мне повезло, – с милой улыбкой ответил я Орлову. – Как считаете, мне стоит прокачивать умение катапульты? Это же ответственный шаг. Один магический навык на всю жизнь. Правда, я хотел по стопам отца. Что-нибудь из науки. Не люблю причинять боль другим. Насилие – это не моё.

Я видел, что Орлов не верит ни одному моему слову. Однако он услышал удобную для всех властных кругов версию. Растерянный юноша, который не хочет внимания, а желает, как и его отец, тихо заниматься наукой. Я не лезу во власть, слушаю старших. А вы не лезьте с лишними вопросами.

Пётр Петрович кивнул. Отлично! Кажется, договорились. Мне действительно сейчас было наплевать на власть и деньги. Меня занимал один вопрос – месть. Поэтому я аккуратно спросил, пытаясь выудить информацию об Эдуарде Панкратове.

– Скажите, Пётр Петрович. Ко мне друзья должны были прийти на день рождения. Их тоже… того?

Он ответил деликатно, но прямо и по существу.

– В квартире мы обнаружили вас в бессознательном состоянии и четыре трупа. Альберт Осипович и его жена Мира Анатольевна. Их сын Корней и неизвестный мужчина, убитый заклинанием ярости Мирой Анатольевной. Очевидно, один из нападавших. Больше никого не было.

Что?!

– А Влада? – оживился я.

– Владиславу Альбертовну Ермолову, девочку шести лет, мы нигде не обнаружили. Более того, магический анализ показал, что в квартире применяли ворожбу забвения. Рабочая версия – девочку похитили.

Похитили?! Значит, она жива! Вот это новость! Я сидел и переваривал информацию. Надо же, я опять обрёл сестру. Обязательно найду малышку, чего бы мне этого не стоило.

– Кстати, вы уже ознакомились с интернатом, куда вас отправят?

– С интернатом? – неподдельно удивился я.

– А как же! Вы несовершеннолетний. Опекуна, на сколько мне известно, у вас нет. До восемнадцати лет поступаете под опеку Имперской Службы Отрочества.

Так. Надо пользоваться моментом и вытянуть побольше информации. Я задал вопросы, и картина получилась следующая. Меня отправят в интернат, где до совершеннолетия буду жить с другими воспитанниками. Пока ведётся следствие, все активы переходят под личный контроль Императора. После чего наследство поделится между мной и сестрой. «Если к тому моменту девочка будет жива. И если вы, естественно, не будете замешены в убийстве», – добавил безэмоционально Пётр Петрович.

Следователь собирался уходить, но в дверях задержался.

– Вот ещё что, господин Ермолов. Как хорошо вы знаете Эдуарда Панкратова?

И опять навострил свой острый нос в мою сторону. Я напрягся.

– А что?

– На сколько я знаю, он собирался прийти на ваш день рождения. Мы хотели побеседовать с ним, но… Дело в том, что Панкратов пропал.

– Да? Странно.

Мужчина подождал, не добавлю ли я ещё что-нибудь и, не дождавшись, попрощался.

– Напоминаю, что меня зовут Пётр Петрович Орлов. Следователь Особой Канцелярии Его Величества. Моя визитка на вашем столе. Если что-нибудь вспомните, звоните. А лучше посылайте сообщение на пейджер. Я сам перезвоню. Поправляйтесь, Модест Альбертович.

Когда следователь ушёл, я кнопкой вызвал горничную. Панкратов исчез, Влада жива, я буду жить в интернате. Надо хорошенько обдумать дальнейшие действия.

– Будете ужинать? – спросила горничная, зайдя в номер.

– Да, принесите, пожалуйста, что-нибудь посытнее.

Интересно, куда исчезла Юля? Мне бы сейчас пригодилась информация, а то память Модеста снабжала только частичными данными.

– Салат из шампиньонов, оленина под соусом из лесных ягод и десерт, – горничная вкатила в номер тележку. – А вишнёво-сливовый сок лично от меня. Сама делала.

На последних словах горничная засмущалась и торопливо покинула номер. Сама делала? Странно. Я пожал плечами и приступил к еде. Обычно начинаю с сока, но голод от катапульты накрыл по второму разу, поэтому мигом налетел на оленину.

– Закончили? – горничная вернулась.

– Да, закончил. Спасибо.

Я уже собирался выпить сок, но женщина по-своему трактовала мои слова о том, что ужин закончен.

– Ну что же вы, господин Ермолов. В вашем состоянии витамины фруктового сока крайне полезны. Выпейте.

Стоп, Модест! А вот это уже не просто так. Я повернулся на стуле и, уперевшись толчковой ногой, спросил с милой улыбкой.

– Может, у меня аллергия на вишню? А есть яблочный?

– Конечно есть! – обрадовалась женщина. – Принести?

Я собирался вторым вопросом захлопнуть ловушку, чтобы убедиться в своей версии, но этого не понадобилось. Смотря на стакан с соком, я почувствовал резкий противный запах. Даже не запах, а вонь. Как будто в стакан напихали тухлятины и выставили на солнцепёк. Она что, не чувствует? Я непроизвольно скривился и зажал нос.

– Марат! – крикнула горничная. – Марат, у него сенсорика!

Пригодились опорная нога. Я активировал прыжок раньше, чем ледяной шип воткнулся в спинку стула. Увидев меня на противоположной стороне большой гостиной императорского номера, горничная изумилась лишь на мгновение. Тут же выхватила пистолет и открыла стрельбу. Второй прыжок и я оказался в спальне. За спиной глухие хлопки. Глушитель. Я обрадовался. Раз не