– У Талгата сегодня освобождение, – вмешался директор.

Парень покачал головой и послушно вернулся в строй.

В итоге на поединок вышло два курсанта. Парень-сирота, отобранный для интерната лично Вожеватовым. И заносчивый дворянин. Мне показалось, что он не хотел драться, но узнав, что соперником будет простолюдин, тут же вбежал в круг, опередив других желающих. Тренер предупредил, что бой ведётся среди новичков, на приобретённой в этом году магии и физической силе. Соперники поклонились и бой начался.

Я ожидал подсмотреть что-то новое, но поединок разочаровал. Дворянин моментально достал из кармана небольшой камень и направил на противника. Раздался хруст, и пацан упал на пол, вскрикнув от боли. Нога была сломлена в районе голени.

По залу тут же раздались возмущённые голоса о том, что нельзя применять артефакты. Но парень нисколько не смутился.

– И что вы мне сделаете? – хорохорился он. – Я Святослав Букреев. Дворянин и сын Бориса Букреева, самого богатого человека на Рязанщине. По закону имею право носить любые артефакты. Если у какого-то босяка нет денег на хороший артефакт, пусть не суётся в благородный поединок.

– Перед поединком были озвучены правила, – из толпы вышла девушка. – Сражение идёт только на магии, полученной в этом году. Значит, никакого оружия и никаких артефактов.

Ух, какая! Девушка говорила тихим голосом, но злость придавала силу словам. Спортивное тело, сразу видны регулярные тренировки, ярость в глазах и красивое, очень красивое лицо.

– Я приобрёл артефакт в этом году. Он магический, – возразил Букреев. – Всё по правилам. И вообще. Кто это у нас? Берта подподольная. У подкидыша голосок прорезался?

На этих словах часть публики одобрительно загудела. Ага, эти за Букреева.

Я ожидал многого. Девушка психанёт, заплачет, обидится, уйдёт, проигнорирует, подойдёт к раненному, нажалуется учителям или, скорей всего, ответит своей колкостью. Но девушка Берта неожиданно сняла футболку, оголившись по пояс и показав всем упругую грудь. Чего?! Я так опешил, что не сразу обратил внимание на странную реакцию однокурсников. Вместо того, чтобы заулюлюкать или радостно вылупиться, все без исключения тревожно замерли. Я видел, что парни жадно смотрели на Берту, но в глазах всё равно чувствовалась тревога. Букреев же и вовсе перепугался.

Сняв кроссовки, девушка подошла к побледневшему Святославу и спокойно произнесла.

– За честь. На ножах. До смерти.

Глава 7

Разобраться в сложившейся ситуации помогли знания Модеста. В этом измерении дуэли были узаконены. Обычный вызов не отличался от честной драки моего мира. До первой крови, до увечья, до признания поражения, до нокаута и так далее. Вокруг зрители. По итогу радость победы одному и заслуженное уважение обоим бойцам.

Другое дело голые дуэли. В древние времена, когда русские воины понимали, что ключевое сражение проиграно, что маячит неминуема гибель, они раздевались по пояс и шли в последний бой. Ритуал снятия доспехов говорил противнику: «Все ресурсы закончились. Всё потеряно, кроме чести. Иду на смерть с тем, с чем пришёл в этот мир».

Поэтому каждый подданный Империи, аристократ или простолюдин, если считал, что задета его честь, мог вызвать другого на голую дуэль. Или «на голяк», как прозвали поединок в народе. Соперники раздевались по пояс, выбирали оружие и бой шёл до смерти.

Чтобы пресечь массовое уничтожение подданных и остудить горячие головы, соблюдалось правило. Необоснованный вызов на голую дуэль карался смертью, а всё имущество инициатора доставалось тому, кого вызвали. Таким образом вызовами не разбрасывались.

Однако сейчас десятки человек слышали оскорбление Букреева. Никаких шансов на необоснованный вызов. Понимая, что вляпался, Святослав засуетился.

– Не имеешь права! Все и так знают… Да, я человек новый в интернате. Но тебя же подкинули. Это известно. Игнат Олегович, – голос Букреева стал подводить, срываясь на фальцет. – Скажите ей! Это необоснованно. Нужно отменить! Запретить! Я в свою очередь закрою глаза на произошедшее и не буду требовать компенсации за необоснованный вызов.

– Подкидывают, молодой человек, дрова в костёр, – спокойно ответил Игнат. – Семнадцать лет назад неизвестные верные подданые Империи, столкнувшись с трудными жизненными обстоятельствами, попросили защиты Императора и анонимно доверили ему воспитание своего ребёнка. Младенец получил имя Берта, отчество Ивановна и фамилию в честь города, Пермякова.

– Но я плачу деньги! То есть, мой отец заплатил большие деньги за обучение в интернате. Вы должны охранять честь воспитанников. И жизнь! Да, да! И жизнь курсантов! Тем более, я дворянин. А она…

Он собирался добавить что-то о безродности, но икнул и перепугано осёкся.

– «Подкидыш», «подподольная», – покачал головой Вожеватов. – Святослав Борисович, я не сомневаюсь, что ваш отец, уважаемый купец любимой мною Рязанщины, не учил вас так разговаривать с дамами. И он поддержит решение сына ответить за свои слова в честном поединке на смерть. Дежурный, ножи!

Один из курсантов мигом кинулся исполнять приказание. Поняв, что поединка не избежать, Букреев забегал глазами по однокурсниками. Я понял, что он кого-то ищет, но не находит.

– Святослав Борисович, снимите футболку и про артефакт не забудьте, – сказал Игнат, осматривая принесённые ножи. – Берта Ивановна?

– Право выбора предоставляю противнику.

– Выбирайте нож, Ваше Благородие.

Букреев совсем поник. Он поднёс дрожащую руку к ножам, но так и не выбрал. Рука бессильно упала вдоль тела, Святослав заплакал.

– Помогите ему, – жёстким голосом без капли жалости приказал директор.

С Букреева сняли футболку и забрали камень, заворожённый как артефакт. Не с первого раза, но всё-таки впихнули нож в руку. Публика жадно ждала. Берта была собранна и… подавляюще красива! В прошлой жизни я часто видел людей, идущих на смерть. Но такую спокойную уверенность встречаешь редко. Я заметил, что все мужчины в зале давно перестали пялиться на грудь девушки. Их аналогично заворожили лицо и глаза Берты.

– По правилам дуэли чести, – тяжело вздохнул Вожеватов. Что? Он расстроен? – Я предлагаю вам примирение.

– Нет! Насмерть! – быстро крикнула девушка.

– А? Что?

Букреев сначала завертел головой, как болванчик, а потом, не веря своему счастью, рухнул на колени и заголосил.

– Я прошу простить меня, Берта Ивановна. Признаю, что сам потерял остатки чести, достоинства… Я не ожидал, не хотел… Это не я! То есть я, но… Такая ситуация… Простите! Простите! Я виноват! Простите!

– Вот болван, – вырвалось у меня, впрочем, довольно тихо.

– Нет! Не прощаю! Драка! – заволновалась девушка.

По разочарованной реакции курсантов и Вожеватова я понял, что бой не состоится.