Стас поправил выбившуюся из прически девушки каштановую прядь и потянул в сторону родных, которые тоже успели встретить своих друзей. Хелен скользила взглядом по такому знакомому, но всё равно чужому лицу и находила там черты, что сейчас всё четче видела в зеркале. Овал лица, тонкий нос, даже редкая форма бровей, всё это она унаследовала именно от матери, да, даже густой водопад волос отличался лишь оттенком. И всё равно сердце молчало.

— Хельга, позволь тебе представить, — Стас подвел девушку к Хелене. — Это импортное приобретение нашей семьи, прямиком с Туманного Альбиона.

— Нет, ну ты реально нарываешься! — уже еле сдерживая себя, выдохнула младшая Долохова.

— Вы такие чопорные британцы, что даже юмора не понимаете! — отмахнулся от неё Стас и копируя Бэрримора, сделал пасс рукой. — Овсянка, мисс!

— Я предпочитаю крепкий черный кофе, с двумя ложками сахара и тосты с маслом, — ответила девочка, и вырвав пиалку из рук брата, подпрыгнув на месте, пристроила её тому вместо шлема. — В оригинале было «Овсянка, сэр!».

Вот только на землю ей вернуться было не суждено, пусть Стас и пропустил кашей по голове, но вот поймать и запрокинуть её на плечо — успел.

— Ну, всё Мелочь, ты допрыгалась! — после чего он направился куда-то в сторону.

На все протесты и требования вернуть её на землю, этот гад лишь отвесил ей по пятой точке, не больно, но обидно. Закончилась транспортировка неожиданно — сугробом. Отплевываясь от снега, и кипя внутри, как Везувий в последний день Помпеи, Хель хрустнула пальцами.

— Ну, ты нарвался!

— Я боевых хомячков не боюсь! — заявил Стас, кастуя Очищающее на голову. — Вот прислал бы мне Сварог братца, мы бы с ним потанцевали, а тебя только на Вальс позвать могу.

И протянул ей руку.

— Так давай потанцуем, — прошипела уже белая от бешенства девчонка. — Только не Вальс. И не здесь.

— Вы, что дуэль затеяли в Новогоднюю Ночь? — ляпнул кто-то из общих друзей. — Чокнутые Долоховы.

— Да, вы что сдурели? — Воскликнула Мира. — Стас, угомонись уже, ведешь себя хуже ребенка!

— Если сударыня так жаждет пригласить меня к станку, — отмахнулся Долохов. — Я просто не в праве ей отказать. Ставьте Полог и Круг.

Присутствующие до этих слов честно надеялись, что всё это лишь шутка. Но, видимо по этим двум представителями уважаемого рода Долоховых действительно плакало Кащенко. Когда всё необходимые чары были произнесены, Хелена подошла к Мире. Она быстро расстегнула подарок декана и протянула сестре.

— Подержи, пожалуйста.

— К барьеру! — скомандовал однокурсник Стаса.

Пятнадцать шагов, поклон, и в нарушение всех дуэльный правил, Хель тихо прошептала:

— Ты можешь не бояться боевых хомячков, а как насчет Мастера Некромантии?

Ответить ей Стас был не в состоянии, аура последние несколько мгновений сдерживаемая амулетом и силой воли хозяйки, обрушилась на него мощной волной, вышибая дух и наводя почти животный ужас, и парень судорожно вздохнул. Ему только что очень четко намекнули, что избиение младенцев отменяется. Танцевать будут по-взрослому.

— Нихрена себе… — хором выдали стоящие в кругу. — Щас кто-то огребет.

— Ты знала? — тихо спросила Мира у сестры.

— Даже предположить не могла, — честно ответила та. — Он действительно нарвался.

— Ему полезно, — помолчав, одновременно произнесли близняшки.

Хельга в ужасе наблюдала за Долоховыми, эти двое казались ей отражением друг друга, точно выверенные движения, гибкие фигуры действительно танцуют, шаг — атака — поворот — щит — перекат — атака — снова шаг — уклонение. Если бы она не была так напугана, то уже давно заметила бы, что они не целятся друг в друга, а лишь обозначают следующий маневр. Сама Соболева почему-то больше боялась за младшую, хотя и понимала, что она ведет. Эти десять минут растянулись для девушки в бесконечность, она даже не сразу поняла, почему они замерли.

— Беру свои слова назад, — выровняв дыхание, произнес Стас. — Я не буду приглашать тебя на Вальс.

— Это ещё почему, — сама Хелена тоже тяжело дышала.

— Мне есть, с кем потанцевать на балу, — ответил Долохов. — А вот у барьера…

— Принято, — кивнула девочка, протянула ему руку.

— А теперь пошли кутить! — пожав руку, Стас потащил её из круга.

Они уже ушли из Александровского Сада, когда Мира тихо спросила у Любы:

— Как ты думаешь, сказать ему, что по очкам, она его сделала?

— Запомни эту мысль, — подумав, предложила сестра. — Они же не в последний раз…

Компания прогуляла до самого утра, множество мелких подарков и сувениров уже не умещалось в карманах и часть из них пришлось нести на руках. Дверь открывали долго и тихо, не желая разбудить старших. Мира и Люба пошли первыми, а уже за ними потянулись едва стоящие на ногах Стас и Хелена. Они уже почти проскочили к лестнице, когда из зала раздался шелест газеты и бодрый голос деда:

— Как «потанцевали»?

Всевозможные свертки полетели на пол, ибо их владельцы машинально вытянулись по стойке смирно, четко развернулись через правое плечо и промаршировали до довольного генерала.

— Задание выполнено!

— Хех, — выдал генерал, глядя на внуков. — Догадались всё-таки.

— Методы внушения за Вашим авторством описаны в методичках любого Военного Вуза нашей страны, — четко ответил Стас.

— Тем более, что вы их на нас практикуете, едва мы с горшков встаем, — добавила Хель. — У Вас есть замечания?

— Свободны, — махнул рукой генерал. — Как новости будут, сообщу.

— Садист, — мрачно подумал Стас, обращаясь к сестре.

— Профессионал, — согласилась та, маршируя на выход.

Впрочем, знания строевой подготовки они демонстрировали ровно до тех пор, пока не скрылись с глаз деда, по лестнице они уже поднимались, обнимаясь с перилами.

— Я вижу пароль, я знаю ориентир… — выдохнула Хель, когда они добрались до третьего этажа. — Всё, не будить, не кантовать, при пожаре можно не выносить!

— Сладких снов, — пожелал Стас, уже зайдя в свою комнату.

Пока младшее поколение отсыпалось после ночной гулянки, генерал принимал поздравления и репетировал речь, но об этом позже…

Нормальная жизнь в особняке началась только утром третьего января, когда почти все обитатели дома собрались за завтраком, не хватало только матери и отчима Стаса, которые, прихватив Грейнджеров, умотали в Санкт-Петербург. В этот день все по традиции собирались устроить набег на ярмарочные площади, а Хелена пыталась