— Слушай, а ты вообще улыбаться умеешь? Что за тяжелые думы в этой прекрасной головке? Просчитываешь варианты захвата мира?

— Нет, поводов научиться не было, — покачала головой Хель. — А думаю я, как захватить Валютный Рынок.

— Какие-то проблемы на Фондовой Бирже? — удивился парень. — Зачем тебе валюта понадобилась? И в каких количествах?

— Курс рубля к галлеону — грабеж средь бела дня, — мрачно отозвалась младшая Долохова. — Твоей стипендии не хватит.

— А зачем тебе галлеоны понадобились? — хмыкнул братец. — Да, и я не уверен, что ты осведомлена о размере моей стипендии.

— Галлеоны-то мне, как раз нафиг не сдались, — ответила Хелена. — Просто вся наличка у меня в них. И я не думаю, что твоя стипендия, сильно превышает мою.

— Если тебя интересуют рубли, то это не проблема, — отозвалась Мира. — В столовой стоит малахитовая шкатулка. Бери, сколько надо. Она привязана к банковскому счету, специально для нужд учащихся.

— А на мою стипендию не зарься, — добавил Стас.

— Да куда уж мне, — хмыкнула девочка. — У тебя уже есть, на кого её тратить.

— Конечно, есть, — согласился Долохов. — Так что, в темпе «Presto» девочки. А то опять три часа собираться будете, а крайним опять буду Я!

— Да собрались мы уже, собрались! — с редким единодушием отозвались все три сестры.

— Тогда чего сидим, кого ждем?

* * *

Начали они с Манежной Площади, здесь Хель прикупила друзьям открыток, матрешек, не удержалась и всё же прихватила им по буденовке, представляя её на Малфоевской голове. Не обошлось и без Тульских пряников, и деревянных ложек, расписанных под Хохлому. Пробежавшись по ЦУМу девочка оптом закупилась письменными принадлежностями и не устояла перед желанием купить черную косуху. Вроде и понимала, что вряд ли её когда-нибудь наденет, но азарт семейства Долоховых оказался до безобразия заразен. Станислав тихо бормотал проклятья на головы родственниц, едва успевая уменьшать покупки. Разорив Манеж, компания двинулась на Арбат, где к ним присоединилась Хельга с подружками. Там они вдоволь покатались на каруселях, потанцевали под уличных музыкантов, Хель даже прикупила пластинку группы «Кино» и взяла автограф у Кипелова.

Следующим пунктом программы была Сухаревская Площадь, на которой компания разбежалась по лавкам, кому-то не хватало ингредиентов, кто-то за талисманами побежал. Сама же Хель целенаправленно пошла трясти пожилого аптекаря с уже знакомой фамилией — Хейфец. Дедушка её однокурсника был типичным евреем, за определенную цену он мог и любимую тёщу продать, и ядерную боеголовку найти.

Станислав же вздохнул спокойно и, подхватив под ручку свою девушку, не спеша двинулся вдоль торговых рядов.

— А ты не боишься сестренку одну на Сухаревке оставлять? — спросила Хельга.

— За ярмарку переживаешь? — усмехнулся парень.

— Она же здесь первый раз, — озабоченно произнесла девушка. — А если влипнет куда?

— Без этого никак, наследственное, — отшутился Долохов.

— Станислав, я серьезно, — возмутилась Хельга.

— Так и я не шучу, — спокойно отозвался парень. — И вообще, чего ты так за неё переживаешь, не пять лет всё-таки!

— Сама не знаю… — призналась Соболева. — Когда я её вижу, то чувствую потребность защищать. Когда вы устроили свои «танцы», я за неё боялась больше, чем за тебя.

— Логично, она же маленькая.

— Нет, ты не понимаешь… — растерянно произнесла Хельга. — В какой-то момент я была готова выставить самый мощный щит, несмотря на то, как сильно бы он тебя отбросил. И только фамильная честь не позволила мне это сделать. А что ты вообще о ней знаешь?

— Она единственная дочь моего дяди Антона, — ответил Долохов. — Признаться, я даже не спросил — кто её мама, знаю только, что из русских эмигрантов. Воспитывали её приемные родители — обычные врачи: Джин и Роберт, отличные люди, кстати. Если бы не проснувшиеся дары, то мы о ней и не узнали бы. А так, дед сорвался в Англию, но вернулся один. До сих пор не понимаю, почему он не забрал её домой. Кстати, ты заметила, что она говорит по-русски без толмача?

— А разве кулон на шее — это не он? — озабоченно спросила Хельга.

— Нет, это другая игрушка, — усмехнулся Стас. — Неужели ты так сильно переживала, что прозевала явление Некроманта народу?

— Что? — девушка встала, как вкопанная. — Ты серьезно?

— Абсолютно, — серьезно ответил Долохов. — Она меня одной энергетикой чуть в брусчатку не вкопала.

— Не заметила, — честно призналась Соболева. — Зато я заметила, что мы с ней похожи…

— Чем? — удивился Стас.

— Ты просто на меня не смотрел, когда я девчонкой была, — усмехнулась Хельга. — А вот я смотрела, знаешь, как я ненавидела свои густые брови и лошадиное лицо?

— Даже не представляю, — хмыкнул парень. — Значит, у нашего утенка есть шанс превратиться в лебедя?

— Шут ты гороховый… — покачала головой девушка. — Ладно, пойдем уже, а то сейчас всё раскупят!

А вот предмет их разговора сейчас получала настоящее удовольствие, всласть торгуясь со старым евреем.

— Ефим Яковлевич, таки не надо делать из меня блондинку! — возмущалась девочка. — Я уже и так почти!

— Деточка, таки «Навьи Кувшинки» по тысяче! — не сдавал позиций продавец. — И то исключительно потому, что вы девушка!

— Да вы дядя, издеваетесь! — парировала она. — Они же прошлогодние! Им красная цена сотня!

— Таки, если вы найдете свежие, — хмыкнул еврей. — Я вам эти бесплатно подарю!

— Таки придется рассказать Яге, как вы прибыль накручиваете, — выдержала удар Хелена. — Как думаете, она обрадуется? Ну, хорошо — двести.

— А может, Яга Веевна мне сама цены нашептала? — продолжил нападение торговец. — Хорошо, восемьсот!

— Ага, конечно, так вас Стражница в Заповедный лес и пустила! — став в позу, заявила Хель. — Двести пятьдесят!

— Пока вы все Новый Год отмечали, — повторив позу девочки, отбил еврей. — Я за ними самолично в Навь ходил. Семьсот пятьдесят.

— Ой-вей, таки вы Некромант? — притворно изумилась Хель. — В Праздники завесу преодолеть… Двести шестьдесят!

— У нас, торговцев свои тайные тропы, — усмехнулся еврей. — Не каждый Богатырь пройдет. Семьсот!

— Да ну нафиг! — пошла Ва-Банк Хелена. — Сама схожу!

— Таки вы слишком юны для таких прогулок, барышня! — сдался Хейфец. — И только по этой причине — пятьсот!

— Укатали Сивку лихие горки, — раздался голос Миры за спиной Хелены. — Малышка, ну