— У нас теперь есть телевизор? — удивился я.

— Да, — ответила она, выжимая тряпку. — Какой-то мужик позвонил в дверь. Спросил, не нужен ли нам телевизор. Я сказала, что не знаю. Он предложил забрать за десять рублей. Ну я и взяла. Думаю, в приёмной пригодится, для клиентов.

«Десять рублей, — пронеслось в моей голове. — За телевизор, который в магазине стоит раз в десять-тридцать дороже. Либо он краденый, либо проклятый. Учитывая моё везение — скорее всего, и то, и другое».

— Хозяин, кажется, у нас будут проблемы, — раздался у меня над ухом шёпот Кеши.

— Что?

— Она слишком наивна! — прошипел попугай, выразительно указывая крылом на Валерию. — Она же нас всех под монастырь подведёт! Притащит в клинику какую-нибудь заразную тварь, потому что та «мило выглядела». Или вот, краденое купит!

Я молча отвесил ему щелбан.

Кеша обиженно пискнул и замолчал, потирая ушибленное место.

— Ты хоть скажи ей, чтобы она краденое не покупала, — вздохнул он уже тише. — Если у нас что-то появилось за копейки, значит, у кого-то это пропало. И этот кто-то рано или поздно будет свою вещь искать.

В этот момент телевизор переключился на экстренный выпуск новостей.

«…в Новгороде произошло беспрецедентное по своей дерзости и масштабу нападение тварей. Атака была комбинированной. Часть Стены была пробита в подземных секторах, что позволило мутантам проникнуть в город через коллекторы и канализацию. Одновременно с этим с воздуха город атаковали стаи летающих химер. А основной участок Стены был уничтожен с помощью неизвестного магического воздействия. Предполагается, что действовал очень сильный Одарённый или даже целая группа…»

На экране замелькали кадры: разрушенные улицы, пожары, бронетехника на перекрёстках.

«…для отражения атаки были задействованы все силы городского гарнизона. Экстренное подкрепление из Пскова прибыло на военных бронепоездах в течение двух часов и помогло переломить ход сражения…»

Я хмыкнул. Комбинированная атака… Что-то до боли знакомое. Очень похоже на то, что недавно творилось здесь, в Петербурге. Только в гораздо большем масштабе. Кажется, кто-то всерьёз решил проверить на прочность оборону Империи.

Я уже собирался пойти заняться своими делами, как меня остановила Валерия. Она вытерла руки о фартук, который где-то успела раздобыть, и с деловым видом подошла ко мне.

— Кстати, нужно разобраться с контрактом на вывоз мусора. Я уже говорила с той компанией. Они говорят, что у нас большой долг.

— Да, знаю, — отмахнулся я. — Там четыре тысячи или около того. Разберёмся.

— Нет, — покачала она головой. — Десять.

— В смысле? — я удивлённо поднял бровь.

— Ну, я с ними говорила, они сказали — десять. Четыре у вас было три дня назад. А за это время они насчитали пеню за просрочку, штраф за несвоевременное уведомление о смене владельца и ещё какой-то «коэффициент повышенной биологической опасности».

— Вообще охренели! — не выдержал я. — Просто пошли их на хер!

— Я-то пошлю, — спокойно ответила Валерия. — Но проблема в том, что мусор девать некуда.

— Какой мусор? У нас его практически нет. Я найду, что с ним делать.

— Да? — с сомнением протянула она. — Не хочу вас обидеть, но, кажется, плохо вы разбираетесь.

Она жестом пригласила меня следовать за ней. Мы прошли через всю клинику к чёрному ходу. Она толкнула дверь.

Я замер.

За дверью, до самого потолка, высилась гора мусорных мешков. На самой двери, пришпиленная кнопкой, висела какая-то бумажка.

— Ты нашла чёрный выход, нашла мусор, а записку на двери не увидела, да? — не удержался я от сарказма.

— Ой… — Валерия виновато прикусила губу.

Я сорвал листок. Это была яркая рекламная афиша той самой компании «ЭкоСити». Крупными буквами было напечатано: «МЫ ЛУЧШИЕ В ГОРОДЕ! ПОЛЬЗУЙТЕСЬ НАШИМИ УСЛУГАМИ, И МЫ О ВАС ПОЗАБОТИМСЯ». И внизу, мелким, почти неразборчивым шрифтом, приписка: «В любом случае».

Тонкий намёк на толстые обстоятельства. Понятно. Это не просто мусор. Это уже шантаж. Они не просто ждут оплаты. Они активно намекают, что если я не заплачу, то они завалят меня отходами всего района.

— Ладно, не парься.

Я развернулся и пошёл в сторону кладовки, где обитали мои хомяки-утилизаторы.

— Куда вы? Там же… — начала было Валерия, но я её перебил.

— Сказал же, разберусь.

Я открыл дверь в вольер. Хомяки, учуяв свежую порцию еды, тут же сгрудились у входа, нетерпеливо попискивая.

Я начал методично перетаскивать мешки. Один за другим. Хомяки работали очень быстро. Через полчаса от мусорной горы не осталось и следа.

— Вот и всё, — сказал я, отряхивая руки. — Проблема решена.

Валерия, которая всё это время стояла в дверях и наблюдала, как пушистые зверьки перемалывают стальные банки и пластиковые бутылки, лишь тихо прошептала:

— Теперь я понимаю, почему вы не боитесь мусорной мафии…

Я вернулся в кабинет и снова открыл на планшете тот самый научный сайт. Нужно было проверить, что там с моими заявками на соавторство.

Ответы пришли. Все двадцать. Я начал читать.

«Молодой человек, вы, безусловно, фантазёр. Ваши теории о „кросс-генетической репликации“ и „адаптивной мутации на субатомном уровне“ — это бред сумасшедшего. Но бред, надо признать, весьма занимательный. Если хотите, чтобы ваше имя появилось рядом с моим в серьёзном научном труде, готов „продвинуть“ вас за скромную сумму в шестьдесят тысяч. И учтите, это еще по-божески».

«Шарлатан», — гласил второй ответ. — «Но слог у вас хороший. Если заплатите, можем вместе написать серию фантастических романов. Тысяч за пятьдесят, думаю, договоримся».

Третий снизошел до развернутого ответа, где в пух и прах разнес все мои тезисы, а в конце великодушно предложил соавторство. За «скромные» сто тысяч, разумеется. С предоплатой.

Все остальные — в том же стиле.

Я отложил планшет и посмотрел в потолок.

— Здесь есть хоть одна структура, хоть какая-то организация, которая может просто работать⁈ Не надо хорошо, просто работайте!

Всюду, куда бы я ни сунулся, я натыкался на одно и то же: коррупция, кумовство, жажда наживы и тотальный непрофессионализм, прикрытый пафосными титулами. Аттестационная комиссия — бизнес. Научное сообщество — клуб по интересам для выкачивания денег из спонсоров. Даже мусорщики умудрились превратить свою работу в рэкет.

Этот мир был болен. И лечить его я не собирался. Но вот использовать