— Господин маркграф, — подъехал к Генриху гонец, — разведка доносит: впереди большая русская крепость. Западный Бастион называется.

Генрих поднял голову. Наконец-то! Главная цель была близко.

— Далеко?

— Один переход, господин маркграф. Но... — гонец замялся.

— Что ещё?

— Крепость очень большая. И войска там много. Тысячи две, не меньше.

Маркграф задумался. У него оставалось не больше двух тысяч боеспособных воинов. Штурмовать хорошо защищённую крепость такими силами было рискованно.

— А нет ли обходных путей?

— Есть, господин маркграф. Но они контролируются малыми крепостями. А те тоже неслабо держатся.

Генрих понял: он попал в ловушку. Русские создали систему взаимно поддерживающих укреплений. Нельзя было обойти главную крепость, не взяв мелкие. Но на взятие мелких уходили силы, необходимые для штурма главной.

— Что будем делать? — спросил Эдмунд.

Маркграф долго смотрел на дорогу, ведущую к Западному Бастиону. В глубине души он уже понимал: поход провалился. Но признать это означало потерять лицо перед всей крестоносной армией.

— Идём вперёд, — решил он. — Попробуем взять эту крепость. Если получится — путь к их столице открыт. Если нет... что ж, по крайней мере, узнаем силу противника.

Западный Бастион предстал перед крестоносцами во всём своём величии. Огромная крепость с тремя кольцами стен, высоченными башнями и глубокими рвами. На стенах развевались знамёна с двуглавыми орлами, а в амбразурах поблёскивали наконечники стрел.

— Матерь Божия, — пробормотал Эдмунд. — Как они такое построили?

— Неважно как, — буркнул Генрих, но сам был потрясён увиденным.

На стены вышел человек в богатых доспехах — видимо, русский командир. Он что-то крикнул, и его слова донеслись до крестоносцев:

— Немецкие псы! Убирайтесь, пока целы! Здесь вам не рады!

— Отвечать ему? — спросил один из рыцарей.

— Нет, — покачал головой Генрих. — Ответим делом.

Но "дело" оказалось печальным. Штурм Западного Бастиона превратился в побоище. Русские встретили нападавших шквалом стрел, болтов и камней. А когда несколько рыцарей всё-таки добрались до стен, сверху посыпались горшки с "греческим огнём".

— Отступаем! — снова закричал Генрих, видя, как его люди горят заживо.

К вечеру от его армии осталось меньше тысячи человек. Остальные были убиты, ранены или просто разбежались. А русская крепость по-прежнему стояла неприступной твердыней.

— Что теперь? — тихо спросил Эдмунд.

Генрих долго молчал, глядя на костры в русском лагере. Там пировали, праздновали победу. А здесь царили уныние и страх.

— Отступаем, — наконец сказал маркграф. — Но не к императору. К ближайшей дружественной крепости. Пусть считают, что мы разведку ведём.

— А если спросят о результатах разведки?

— Скажем правду. Что русские сильнее, чем мы думали. И что нужна гораздо большая армия для их разгрома.

Остатки крестоносного авангарда потянулись обратно на запад. За ними по пятам следовали русские конные разъезды, добивая отстающих и пленяя раненых.

А в Западном Бастионе Мстислав Храбрый диктовал донесение Виктору: