Один отряд издалека пострелять по нам решил прямо с сёдел. Чуть в купцов не залетело, вовремя среагировал. Козлы только первый залп успели зарядить, дальше уже с лошадей попадали.

Преодолев опасный участок, мы выдохнули. У довольных китайцев телеги кочевым барахлом завалены доверху, табун под две сотни здоровых степных скакунов на привязи.

И вот, мы въезжаем в первый китайский городок, стоящий торговым узлом на «Великом шёлковом пути», сразу же производя фурор. Будто купцы сами за тюрками по степи бегали и всё отбирали!

— Да, да, всё верно! Лучше с честными купцами не связываться! — Подливаю масла и смотрю за реакцией местных.

А китайцев в городке, что муравьёв, кишит, а мы — иноземщина, на которую глазеют, как на диковинных зверей в зоопарке. Дома у них на вид хлипкие и очень открытые, учитывая, что зелени здесь кот наплакал.

Мы тут не задерживаемся. Наставив своих купцов, Дуий с тремя учениками уже верхом и налегке отправляется с нами дальше. Теперь уже преисполненные миссией и чувством долга, мои китайские друзья не мешкают.

Купцы с караванов провожают нас, махая лесом рук и улыбаясь сквозь слёзы. Как трогательно…

— Ну что размялись на тюрках? — Спрашиваю на выезде из города у подружек, которые смотрят на меня теперь с подозрением.

— Так ты не пошутил про великана? — Насторожилась Гайя.

— Нет, ты ж всё ныла, хочу достойного противника. Пожалуйста: великан, — подкалываю дальше.

— Великан, так великан, — прошипела себе под нос Чернявка и насупилась.

Руяна же едет, делая вид, что не слышит. Чересчур задумчивая в последние дни.

До монстра нам ещё далеко, но это следующая задача, к которой стоит подготовиться хотя бы морально.

Успел в городке расспросить крестьян о великане. Поначалу местные торгаши пугались, когда подходил к ним и обращался, но услышав родной язык, на котором говорю свободно, с восторгом и охотой заводили разговор.

Вместе с тем о великане по кличке «Двуногий дракон» из Сучжоу молва ходит серьёзная и настораживающая. Если рост Дафа достигал десяти метров, то этот «Дракон», похоже, крупнее. Вдобавок, доспехи носит типа из чешуи дракона, поэтому такое прозвище.

А ещё у него есть некое особое сокровище «Секрет кузнеца», за попытку добыть которое многие великие воины уже сгинули. Попутно спровоцировав монстра, чтобы тот до деревень стал ходить. Хотя прежде никого не трогал.

Глава 4

Жизнь кипит и без нас

Из города на восток выходит одна дорога. Полкилометра, и растительность резко скудеет. Дальше извилистая дорожка меж пустынных холмов, по которой непрерывным потоком тащатся торговые караваны в обе стороны. Причём в основном на верблюдах, на которых мои подружки первое время смотрели, как на динозавров.

Но создают заторы даже не они, а пешие китайские крестьяне, которые курсируют меж мелких поселений с крупной поклажей. Облегчает путь лишь то, что от нас шарахаются все, когда Дуий протяжно кричит:

— Дорогу высокому господину! Дорогу великому воину!!

И так десять дней мы скачем в потоке караванов по пустынной дороге, ночуя в местных сараях у холмов. Главная проблема — воды нигде не найдёшь, лошади на пределе. Когда появились первые ручьи, к ним пришлось прорываться чуть ли не с боем.

Доехали до большой развилки. Повернув на юго–восток, оставили главную магистраль, уходящую дальше. И стало полегче, поспокойнее. Народа в разы меньше. А когда на новой развилке свернули ещё южнее в сторону долины, так вообще хорошо. От зелени на холмах аж в глазах зарябило. Туда дорога и повела.

И душа потянула, потому что очень сильно соскучился по лесу с этими долбаными степями да пустынями.

Спустя шесть–семь километров двинули на подъём до крупного поселения, стоящего по склону на горной речушке среди обилия зелёных деревьев. Коль время уже к ночи, в одной из местных таверн и решили заночевать, выбрав побогаче и посолиднее. На пустующей веранде над обрывом с видом на долину поели с сестрицами вкусно рис с жареной свининой и попили местного чая из крохотных чашек. За скамеечкой вместо стола, на полу вместо стульев, с палочками вместо ложек!

В землях, где никогда ещё не были. В местах, где о нас ещё не ведают. Сплошная романтика и волнующие перспективы путешественника.

Ну и наслаждение от душевного единения со своими верными воительницами в обстановке, где нам никто не мешает. Ведь Дуий со своими тремя бойцами тактично отказался тут кушать, спустились в забегаловку пониже, где подешевле, и народ водится.

Обслуживали нас старик со старухой, на вид добитые, но очень активные. Где–то на заднем плане метались два парня. А вот девушки никакой я так и не увидел. Интересно вдруг стало, где китайские молодухи вообще? Потому что среди крестьян ни одной не приметил. Только детки малые да тётки бегают. Будто молодые девицы от меня очень старательно прячутся. Может, не распознал? Слишком хорошо маскируются? Вполне вероятно, что не углядел в серой массе, ибо крестьяне у них ходят в обносках тысячу раз стиранных, хотя сами шелками яркими торгуют. Парадокс.

После ужина поднялись на второй этаж, где сняли комнату. Нам на троих и одной хватало, учитывая, что один из нас стоит в ночном карауле.

В коморке с хлипкими стенами никакой мебели вообще, ни стульев, ни кровати, только подстилки тонкие на полу и рулоны под шею. Делать нечего, мы и так в походе на чём попало спим. Так и завалился на пол да быстро уснул. Пока меня Ру на ночную смену не растолкала.

Выполз наружу, постанывая от ломки в спине. Размялся, полегчало. В коридоре скучно сидеть, пошёл на балкончик. Выход на него напротив дверки в нашу комнату, поэтому из виду её не теряю. К тому же у меня слух, как у полевой мышки.

Тёплая тихая ночь, луна полная. На перила облокотился, дышу полной грудью. Село раскинулось подо мной в полумраке, редкий огонь средь зелёных крон из окон проклёвывается слабо. Но мне и не нужен свет, чтобы увидеть людей, крадущихся в единственный крупный здесь особняк, что стоит метрах в ста справа на своём отдельном выступе. Четыре худощавые обтянутые фигуры с тонкими клинками за спинами движутся плавно вдоль заборчика у обрыва. Ниндзя что ли?

Вижу ещё двоих, ползущих по крыше, как «человек–паук». Не проходит и пяти секунд, один с неё сползает со стрелой в груди. Второй прыгает вниз. Четверо других перемахивают через забор. Доносится потасовка,