Подъехал грузовик, гораздо меньший, чем те громадины, которые они видели ранее у массивных стен Денвера. Двое людей подняли его с земли и, не проявляя ни малейшей деликатности, закинули в кузов открытой машины. Он ожидал, что приземлится на груду корчащихся тел, дюжину шизов, дерущихся, царапающихся и пытающихся выбраться. Вместо этого он приземлился на твердую сталь кузова и на мгновение потерял дыхание. Следующей приземлилась Кейша, все еще без каких-либо намеков на подвижность ее конечностей. 

Но ее глаза.

Ее глаза светились осознанием и пониманием, в них была самая чистая паника, какую только мог себе представить Ньют. Но она немного ослабла, когда Данте усадили рядом с ней, проявив чуть больше заботы, чем было оказано им. Ребенок все еще плакал, но это стало почти постоянным, фоновым шумом, как сильное течение быстрой, каменистой реки неподалеку. Он положил голову на мамино плечо и обхватил ее шею своими крошечными ручками. Из глаз Кейши потекли слезы.

— Она в порядке, — пробормотал Ньют, хотя он сомневался, что ребенок услышал или понял. — Она просто... она скоро поправится. — Каждое слово, которое он произносил, звенело в его голове, как сломанный колокол.

Вместе с ними в кузов грузовика запрыгнул солдат, присев на корточки спиной к окну кабины. В руках у него было что-то, больше похожее на пулемет, чем на энергетическое оружие, и Ньют решил, что у них осталось меньше одного шанса на непослушание. В следующий раз они будут вознаграждены несколькими пулями в мозг, чтобы покончить со всем этим.

Грузовик взревел двигателем, затем выехал из тихого района - возможно, тихого потому, что в этом районе уже прошла зачистка от шизов. Где-то на задворках сознания Ньюта мелькнула мысль: возможно, за ними уже следили. Наблюдающие глаза могли заметить их из окон этих, казалось бы, безобидных домов — испуганные глаза, что подсматривали из темноты, из-за рваных занавесок и разбитых стёкол. Удивляясь самому себе, Ньют обнаружил, что ему все равно. Может быть, вирус в первую очередь съел ту часть его мозга, которая беспокоилась и мучилась о том, что ждет его в ближайшем будущем. Просто это было неважно. В конце пути его поджидало безумие, и остановить этот поезд было невозможно. Он не мог заставить себя беспокоиться о том, насколько тяжелой может быть эта дорога.

Ньют расслабился на спине и смотрел на небо, пока они ехали. Голубое и белое, с большим количеством облаков, не имеющих ни формы, ни смысла, просто нацарапанных на лазурных небесах художником без малейшего навыка. Некоторые говорили, что после катастрофических вспышек на Солнце, произошедших пару десятилетий назад, небо уже никогда не станет прежнего цвета. Ньют этого никогда не узнает, не сможет узнать. То, что он видел, казалось вполне естественным, и, несмотря на внезапное безразличие к миру, это давало ему небольшое ощущение комфорта, которое немного печалило его. Печально, что у него никогда не будет шанса прожить полноценную и осмысленную жизнь под этим небом.

Через некоторое время грузовик с толчком остановился, сколько времени прошло, Ньют не знал. Может быть, полчаса. Они припарковались между двумя платформами из цемента, обе, казалось, нависали всего в нескольких футах над краем кузова грузовика, окаймленного стальными перилами. С каждой стороны стояло несколько человек, одетых в громоздкое, непомерно тяжелое защитное снаряжение, похожее на то, что можно увидеть в ПОРОКе в неудачный день. Ньют быстро взглянул на Кейшу, которая лежала спиной к нему, крепко обнимая сына. Возможно, она спала - он видел, как ее спина вздымается и опускается от ровного дыхания. Он вздохнул с облегчением.

Взглянув в сторону незнакомцев, смотревших на него сверху вниз, он приподнялся на локтях. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, что-то спросить, но тут на одном из перил появился пожарный шланг, его сопло было направлено в его сторону. Этого оказалось достаточно, чтобы заставить его замолчать. 

Вода - он надеялся, что это была вода, - бурным потоком хлынула из шланга и ударила в него с такой силой, что он шлепнулся на дно грузовика, вскрикнув от режущего, обжигающего холода этой струи. Сила потока и так была довольно болезненной, но из-за холода он казался едким и жгучим, как миллион пощечин. Он попытался закричать, но вода заполнила рот и заставила его задыхаться и кашлять. Человек сверху направил поток на Кейшу и Данте, как раз в тот момент, когда он подумал, что вот-вот захлебнется. Кейша, видимо, полностью пришла в себя, потому что она извивалась, брыкалась и защищала Данте изо всех сил. Шланг снова направился на Ньюта, потом снова на Кейшу, потом снова на Ньюта. Эта пытка продолжалась еще минуту или две, пока какой-то ангел не выключил его. Ньюту и Кейше оставалось только отплевываться и переводить дыхание, и все это на фоне истошных криков Данте.

— Для чего, черт возьми, это было нужно? — закричала Кейша, звучавшая как человек, который только что проплыл 50 футов под водой и наконец вынырнул на поверхность.

Механизированный голос, фильтруемый защитным костюмом, ответил:

— Это лучшее, что мы можем сделать для дезинфекции. Простите. У нас теперь не так много вариантов. Надеюсь, с ребенком все в порядке.

С этими словами, пронизанными состраданием, он махнул рукой. Грузовик тряхнуло, двигатель взвизгнул, и они снова поехали. 

Они набрали скорость. Из-за мокрой одежды температура воздуха словно упала градусов на 30. Кейша полностью прониклась своей материнской ролью и притянула Ньюта к себе, обнимая и его, и сына. Данте замолчал, возможно, он дрожал слишком сильно, чтобы плакать. Ньют не возражал, прижимаясь к Кейше, стараясь согреться как можно сильнее. В сознании мелькали образы женщины — размытые силуэты из света, без черт лица, скорее ощущение присутствия, чем реальный облик. Он отчётливо понимал: разум начинал изменять ему. Ирония ситуации была настолько плотной, что, казалось, её можно разрубить топором. Скоро он вспомнит свою маму, вспомнит полностью, лишь затем, чтобы забыть ее в безумии Вспышки.

Через несколько минут они въехали в открытые ворота, ведущие за огромную стену из деревянных брусьев, на одной из створок красовалась вывеска, промелькнувшая мимо слишком быстро, чтобы Ньют успел разобрать напечатанные на ней слова. Вокруг стояло несколько человек, с царапинами и синяками на лицах, все они держали в руках пушки. Ни один из них не выглядел слишком взволнованным появлением гостей. Затем появились деревья, половина из которых была