Но оружие академика было при нём. Он махнул, чтобы я убрал своё.

— Спокойно, Карлов, я просто нашёл настоящих рыбаков. Ценители на дороге не валяются.

Присмотревшись к автомобилям, я даже понял, почему не стоит беспокоиться: это были раритеты, которые сняли с конвейера лет тридцать как. Тойота и Хонда образца конца девяностых годов. Сменять хоть оба таких на катер было для местных большой удачей. С одной оговоркой — если бы они не знали о долгой зиме.

Сохраниться подобные автомобильные экземпляры могли только в срединной России. Леворульный запад обновлялся европейскими экземплярами, а Дальний Восток — праворульными «японками» и «корейцами» посвежее. И если «корейцы» долго не протягивали в эксплуатации на морозах, то «японки» жили дольше и перекочевывали подальше от Владивостока на запад, поближе к Уральским Горам, продаваясь от владельца владельцу. На смену им в прогрессивном мире давно пришли полукубы и кубы и блоками ИИ. А в этих «старичках дорог» о круиз-контроле и ИИ не слышали. Не пришлось даже сбивать чип управления. Его просто не существовало в природе.

Но академик был в приподнятом настроении. Вытащил меня с корабля, подвёл к автомобилям и задорно заявил:

— Что ж, Карлов. Выбирайте. Полноприводная, но низкая как брачная планка возраста в арабских странах Тойота «Раум» тысяча девятьсот девяносто седьмого года. Кстати, в переводе с японского это означает «пространство». Она же — полноценный минивэн с раздвижными задними дверьми. Или переднеприводная, трёхдверная, но с более высоким клиренсом Хонда «H-RV», она же в простонародии — «Хрюшка». Места в ней поменьше, но попроходимее будет и вместо автомата — вариатор. Учитывая его возраст, скоро он превратится в тыкву. Но на несколько сотен километров должно хватить.

— А что значит «вариатор»?

— Что двигается без рывков при переключении передач. Но как механизм не так надёжен, как простой автомат. И масло в нём лучше не перемораживать.

Я пригляделся к хрюшке. Багажник не внушал уважения, спасало лишь то, что задние сиденья складывались.

— А в неё разве что-нибудь влезет из нашего груза?

— Влезет всё, кроме бочек, — посчитал академик. — Тем более полозья под багажник есть, часть груза можно привязать на крышу.

— А что с бензином?

— До Братска хватит. Дальше будем импровизировать.

Я посмотрел на колёса. На рауме стояла новая летняя резина на литье. На хрюшке — на колпаках, старая, убитая, но зимняя. На ободе образовались трещины, но протектор ещё позволял ехать, не улетая с дороги на заносах.

— Ну а чего тут думать? — вздохнул я, пытаясь представить, по каким ещё буеракам нам придется ехать. Царапать пузом дороги и направления явно не хотелось. — Хрюшку берём.

— Рад, что вы разделяете мои взгляды, — повеселел академик и пошёл заключать сделку.

Я ожидал подставу, но откуда ей взяться? Психика людей за несколько дней в некоторых местах страны попросту не успела измениться. Более того, академик уверял, что в Кодинске горит свет! Это и не удивительно, учитывая наличие рабочих ГЭС в двух шагах. Так что люди всё ещё были любезны и приветливы.

Бартер есть бартер.

Напялив экзоскелет, я снова начал заниматься разгрузочно-погрузочными работами. И глядя, как проседают под нагрузкой старые, убитые стойки раритетного автомобиля, оставалось только гадать, сколько километров протянет наша «хрюшка».

В мире, где больше не было СТО, это был весомый вопрос.

— Что, даже сетки со спиннингом нам оставите? — послышалось довольное с катера.

Ребята были навеселе. А задумываться о процедуре передачи друг другу личной собственности мы перестали ещё при первом обмене на катер.

Мир вокруг вряд ли больше интересовал, кто владелец судна или автомобиля по бумагам. Как не существовало давно и самих бумаг. Их полностью заменили приложения, зайти в которые больше не представлялось возможным.

— Ага, рыбачьте на здоровье, — буркнул я, сел за не привычный правый руль и покатил по трассе с гордым названием 04к-006.

Внутри салона уже тише добавил:

— Тратила только не оставим, а то вдруг господин Невельской захочет ещё чего повзрывать.

Академик открыл бардачок, достал футляр для солнцезащитных очков и кивнул:

— Спортивная рыбалка ребятам всё равно полезнее. А нам уже не до спорта. Нам бы… выжить.

Глава 14

Дорожное происшествие

Ужасная дорога заняла весь остаток светового дня. Жёсткая подвеска, встречающая каждую ямку, отбила зад и перетрудила поясницу. Грубое просевшее кресло измучило шею. Оно почти не гасило ощущений, что ты едешь по дороге задом и встречаешь все неровности собственным копчиком.

Мы ехали, словно по минному полю, по которому уже прошли военнопленные. Подрывая себя, они, видимо, оставляли целые каверны, в которые превращались некоторые ямы. Что хуже того, эти отверстия в асфальте заметало снегом и сразу разглядеть их не удавалось. Налетая на них на скорости, автомобиль кивал, мы дружно бились головой о низкий потолок. Приходилось скидывать обороты на спорных участках, объезжать препятствия по обочине, ехать по встречке и делать всё, что не нужно было делать на дороге с гладким покрытием.

Постоянно казалось, что вот-вот сдетонируют тротиловые шашки. Но академик был спокоен. Ничего не происходило. Печка трудилась во всю, потели окна. И педаль снова притапливалась ровно до того момента, пока не ловили очередную яму задом.

Единственный плюс данной дороги был в том, что уснуть при такой езде было невозможно. Ровная трасса, что вела нас на юго-восток, больше походила на езду с препятствиями. Триста километров сущего ада, растянувшегося на шесть часов.

— Россия находила ресурсы, чтобы строить дороги и развивать инфраструктуру в Африке, Южной Америке, на Ближнем востоке, заниматься просторами СНГ, но напрочь забывала про свои глубинки, — восхищался академик. — Оно и понятно. Здесь союзников нет. Только свои. А своим много не надо. Свои стерпят… Свои понятливые.

Дорога сменилось, когда оставили позади поворот на Седаново, и стали подъезжать к Братску. Город областного значения с международным аэропортом мог позволить себе хорошую трассу. Но что более волновало нас в сгущающихся сумерках — здесь бы свет!

Фонари горели вдоль трасс, подсвечивались рекламные щиты, мелькали светофоры. Братская ГЭС вносила свою энергетическую лепту исправно, наплевав на оборванные энергетические линии у Красноярска. По эту сторону ЛЭП пострадали мало. И вспоминая карту России, я невольно прикинул, что к востоку от этого города больше городов-миллионников то и нет.

— Иркутск, Хабаровск и Владивосток так и не дотянули до этого показателя, — подсказал Невельской. — Здесь бомбить было нечего, разве что кроме космодрома Восточный, да концерн Сухой. Всё остальное успешно разбомбил капитализм ещё в «девяностые». Территории