Свою порцию он раскусил прямо на зубах. Тщательно разжевав, поглядывал, как я долго роюсь среди «покупок».

— Хлеб, — отметил он. — Вы же всё равно припрятали чёрный хлеб? Не скрывайте. Я видел, когда перекладывал. Ничего страшного. У него есть одно интересное свойство, о котором я совсем забыл в магазине. Он препятствует всасыванию в кишечник фитина. А фитин может понижать содержание кальция в организме человека. Кальций, как известно, уходит из организма первым, при неблагоприятных условиях.

— Что ещё помогает? — живо поинтересовался я. — Шоколад?

— Нет. Фрукты и овощи, — поправил он. — Они все содержат клетчатку. Она выводит радионуклиды. И витамины пригодятся. Все. Можно забыть про гипервитаминоз. Необходимо поддерживать сбалансированное питание как можно дольше. Это поможет организму переждать зиму. Жаль, что мы не набрали зелени и гранатового сока. При случае на стоянке заварим зелёного чая. А пока подрежьте яблок. И не вздумайте вырезать из них косточки. Они содержат йод. Он не выводит радиацию, но недостаток йода в организме компенсируется радиационным йодом в зоне радиации.

— Это плохо?

— Конечно, плохо. Организм — гомеостат и всё равно доберет своё, — разъяснил академик. — Не употребляешь хороший, «оригинальный» йод, получаешь зараженный вместе с быстрым ростом раковых клеток. Поэтому важно принимать йод в натуральном виде, чтобы избежать рака щитовидной железы.

— Йодная профилактика, значит?

— Она, родимая. Как я уже сказал, йод легко тянется щитовидной железой, радиоактивный йод — тоже. Но он поразит железу, и она легко повреждается и перерождается в опухоль. Защита одна — насытить железы нормальным йодом до того, как быстро начать умирать.

Он посмотрел на меня и для важности момента поднял наставительно палец:

— Но есть один момент — организм насыщается йодом ДО радиационного заражения. После уже мало поможет. События в Чернобыле показали радиологам, что при поражении щитовидной железы её проще вырезать, чем вылечить. Хирурги и резали. Это спасло жизни многим ликвидаторам, но повторный радио-удар эти бедолаги уже бы не пережили. Потому щитовидку надо беречь сразу, пока не встанет комом в горле, мешая дышать… Дышите же ещё?

— Дышу.

Тело перестало сводить холодной судорогой. Я переставил печку на минимальный режим. Из-за перепада температур и без того все окна запотели. Водитель скорее вглядывался в силуэты за окном.

На ум пришёл рациональный вопрос:

— А сколько надо йода, чтобы организму хватило?

— Сто миллиграмм на сутки, но не более десяти дней таких ударных доз. И конечно, никакого обычного йода в бутыльках из аптечки, если вы не умственно усталый. Используется йодид калия или лекарства, содержащие йод. Обычная соль тоже немало йодирована. Помните этот бонус от правительства, доставшийся нам от советского наследия? — он мельком посмотрел на меня и вздохнул. — Хотя… куда вам. Вы даже не помните, что его отменили, а затем ввели снова. Пищевая промышленность немало поиграла с нами в «угадай ГОСТ или ТУ?»

Бутылка красного вина пошла гулять по рукам под бутерброды и фрукты. Едва автомобиль начал вихлять и окончательно пропал обзор, как новый водитель затормозил у обочины.

«Рационально подходит к своим возможностям. Но где раньше была твоя рациональность?», — гневно подумал я.

Мне не было никакого дела до соли, а вместе с алкоголем внутри стали растворяться барьеры. Академик же вновь сверился с показаниями датчика и обронил, приметив указатель у обочины:

— Едем на юг, в сторону Поперечного. Это плохо, учитывая, что радиационный ветер дует нам навстречу. Надо быстрее проскочить до Кемерово. Так что больше не останавливаемся. Спим по очереди. Вы первый.

— Вы уверены, что справитесь с дорогой?

— Спите, Карлов. Вы, верно, вымотались с утра.

— Но я… мы же разделись!

— Просто прикройтесь зимней одеждой. Это позволит мне включить кондиционер. Лобовое стекло отпотеет.

Это так приятно — закрыть глаза. Перестать думать. Укачивает… Плывет в голове… полёт…

Писк! Дикий писк на плече.

— Карлов! Проснитесь! Карлов! — кричал учёный сбоку. — Мы под Кемерово! Наденьте противогаз! Ветер с юга усилился. Похоже, немало досталось и западному Китаю.

Эта неудобная резина на коже. Щетина на лице. Каждый волосик впивается в противогаз, и становится по ощущениям гвоздем в лицо. Как же чешется подбородок. Зачем у мужчин растёт борода?

Показатели на датчике и не думали утихать. Академик свернул к обочине.

— Чёрт побери, высокий уровень радиации! Облачаемся в костюмы радиационной защиты! Немедленно! Это настоящая радиационная баня, а у нас нет ни одного радиопротектора.

— Давайте я сяду за руль.

— Какая разница? Это комплексы полной радиационной защиты! Черта с два мы облачимся в них в столь замкнутом пространстве полностью, — заметил учёный. — Но сначала одеваем нижнее белье, носки и комбинезон из комплекта. Надо свести открытую поверхность кожи к минимальному взаимодействию с пылью снаружи. Затем я встану перед дверью и покажу вам последовательность облачения основного костюма. Вы помогаете мне. Я вам. Начинаем с ног, с сапог. Запоминайте каждую деталь. Речь идёт о минутах снаружи. Вы слышите?

— Я понял.

Как же неудобно одевать новый, слежавшийся комплект. Едва залез в костюм ногами, как академик открыл дверь и прямо в противогазе вылез наружу.

Процесс облачения был пытливым, и в основном состоял из фиксации на теле всех частей дыхательного аппарата, кроме маски.

Игорь Данилович надел на себя внутренние перчатки, вдел руки в рукава и набросил костюм на плечи. В последнюю очередь он снял противогаз и надел защитную маску, шлем и капюшон, после чего я открыл дверь и застегнул ему костюм и повторил ту же процедуру.

Костюм весил как латы рыцаря. Только вместо брони были листы металла, а вместо шлема капюшон и маска. Как люди в этом работали, таская тяжести? Мне сложно было даже вернуться в салон.

— Вы уверены, что будете везти, Карлов?

— Да. Вам надо отдохнуть.

— На том свете отдохнём, если не выберемся из этого радоблака.

Вождение автомобиля превратилось в пытку. Сапоги с большой подошвой почти не позволяли ощущать педалей. Маска запотевала. Но ещё больше при усилившемся дожде и повышении влажности стали запотевать стекла в автомобиле из-за внутреннего воздухозабора, перепада температур и алкогольных паров, а также сырой одежды под ногами. Только самый мощный поток кондиционера давал небольшая полоску обзора водителю. Она стала как смотровая щель танкиста на первых танках.

— Но ездили же рыцари на конях. Чем наш стальной хуже? — поддержал Невельской. — Жмите, Карлов!

— Я мало что вижу. Можем