— Но это же логично: «ослепить», «оглушить» оппонента, а затем «лишить его голоса». Мир без сигналов. Тихий апокалипсис, — заспорил учёный с человеком, который отлично устроился по жизни благодаря прошлым связям и подвешенному языку, но ни военным, ни техническим специалистом не был.

— Почему же она не разрушила Новосибирск? — спросил я, пытаясь ощутить внутри хоть каплю потрясения.

Но вместо этого была лишь пустота. Мозг, привыкший к шквалу информации, вдруг ощутил голод и завис, как забитая программами оперативная память.

— Потому что её исходники пока здесь, — Невельской бросил взгляд на «мини-Адронный Коллайдер» в центре помещения. — По крайне мере, по большей части. Значит, этот сибирский город стал её базой. Логичный ход для железяки. Уверен, она не стала уничтожать и нужные ей производственные мощности.

— Тогда давайте просто уничтожим эту падлу! Вместе с базой! — добавил басом воинственно-настроенный глава приёмки, поглядывая на блочное устройство в центре конференц-зала.

Оно все еще работало, мерно гудело и даже подмигивало огоньками, словно было ни при делах в случившихся катастрофах.

— Само собой, ему оставили резервное питание на непредвиденный случай, — добавил Доброславский. — Но что нам мешает просто отключить и его?

— Это разумный ход, но он ничего не даст, — отмахнулся Невельской, поднимаясь со стола. — Она наверняка продублировала себя в каждый компьютер. Точнее… каждый уцелевший ПК, сервер и гаджет — это теперь и есть она. С новой прошивкой. Распространить подобное обновление она могла за секунды до уничтожения дата-центров. Все эти центры мы не сможем найти… вручную. Мы теперь винтик в ее огромной системе. Точнее, мушка в этой паучьей паутине.

— Но ведь устройства не могут работать без электроэнергии, — напомнил Доброславский. — Если связаться со всеми устройствами или просто отключить все электричество… хоть на пару минут. Авось?

Невельской скривил губы:

— Связаться? Об этом слове можно забыть. Мы теперь скорее будем связываться друг с другом с помощью сигнальных костров. И при возобновлении подачи электропитания она все равно будет присутствовать в каждом ядре умного устройства, так как обновления никуда не денутся. Все, что связывало себя с интернетом, и есть теперь — она, поймите. А учитывая «рынок интернета вещей», прочих устройств уже почти нет. «Интернет-2» она взломала так же легко, как обычный, в «Тёмном интернете» ориентируется лучше всех прочих. А персональный интернет вне сферы общего интернета есть только у Северной Кореи. Россия так и не разработала свой, примирившись с «глобализацией с оговорками». У нас не осталось даже своих компьютеров от разработок СССР. Русско-белорусские проекты типа «Эльбрус» по большей части остались на бумаге, не в силах конкурировать. Так что давайте будем реалистами. Вся умная техника в мире теперь принадлежит ИИ. А почти вся техника в мире — умная.

— Ваши слова имеют значение, только если Ноосфера не уничтожила и себя заодно, — буркнул Доброславский. — Случайно. Ракеты, взрывы, диверсии. Что-то могло пойти не по плану.

Мы, не сговариваясь, одновременно посмотрели на него как на недалекого человека. Он замолчал, надул щеки, пытаясь поразить нас взглядом. Но в отличие от мифических богов и полумифических спецназовцев убивать взглядом он не умел.

— Но в пределах электрификационных сетей мы-то можем влиять на Ноосферу? Отключать город за городом от света? И зачищать эти чертовы штуки или перепрошивать их в оффлайне? — тут же попытался реабилитировался в наших глазах глава приёмки, выдавая все знания о компьютерах, которые могли дать курсы повышения квалификации госслужащих.

— Вы не поняли, Всеслав Олегович, — добавил я, ощущая, как в груди поднимается комок льда. — Господин Невельской говорит о том, что это не гаджеты не могут обойтись без света, а само человечество больше не может обойтись без гаджетов. Даже если мы будем разрабатывать своей командой отмену прошивки, её надо будет создавать на чём-то. Вряд ли ИИ нам позволит использовать подобный инструмент без своего внимания. Ведь она теперь повсюду, в любой технике, куда мы так заботливо прикрепили датчики «интернета вещей». Всё, что включается в розетку, имеет аккумуляторы, солнечные панели или генераторы под её властью. Вся умная начинка с процессорами.

— Молодой человек прав, — вздохнул Невельской и подошёл к блоку управления, застучал по клавиатуре, вводя данные вручную.

Мы едва успевали бегать глазами по цифрам в безликих строках. Похоже, это был код, который лишь учёный-программист читал без труда.

— Дочке хватило пары десятков секунд, чтобы мы лишились связи, развитой промышленности, половины человечества и почти всего военного потенциала, — добавил учёный.

— Дочке⁈ — вспылил глава приемки. — Да что ж вы за отец-то такой, что позволили «дочке» уничтожить человечество?

— Не человечество, а цивилизацию, — поправил Невельской. — И по большей части все данные цивилизации ещё целы, просто перекочевали в руки Ноосферы из рук тех, кто их никогда и не ценил. Только пользовался. Она убрала общество потребителей, а сама стала первым учёным на земле.

— Оторвать бы тебе голову, учёный… в говне мочёный, — пробурчал Доброславский, бродя по кругу и бурча себе под нос. — От вас, умников, одни проблемы. То поезда им не нравятся, ракету изобретают, то скорость связи недостаточно быстрая, и голубиную почту обновляют проводами. А что теперь? Ускорились? И что? Весь мир в труху!

Академик словно не расслышал его комментария, продолжая рассуждать вслух и всё ещё вглядываясь в информацию в строках кода. Бормотать мысли вслух было приемлемо, пока был хоть один слушатель. Своеобразная истерика, чтобы не сойти с ума от осознания произошедшего. Выражалась она в двух вещах: Невельской продолжал думать и говорить.

Мозг по привычке искал решение даже в безвыходной ситуации.

— Впрочем, насчёт военного потенциала лучше поумерить пыл, — продолжил Невельской. — Какая часть армий мира на данный момент роботизирована, я бы не решился сказать и навскидку. Нет информации.

— Нет, потому что это закрытая информация, — подтвердил Доброславский. — Пока есть границы, есть и армии с секретами.

«Господи, он всё ещё думает, что границы по-прежнему имеют значение», — промелькнуло в голове.

— Но могу сказать точно, прибрала ли она к рукам новые танки и самолёты на дистанционном управлении, — продолжил академик. — Но беспилотники, дроны, определенно, её. Помимо каждого робота, роботизированного комплекса или виртуальных систем, которые теперь подчиняются ей беспрекословно.

— Но зачем тогда ей было уничтожать спутники? — вновь не понял Доброславский. — Ведь это выстрел в колено не только человечеству. Он бьёт по вашему детищу не меньше. Ваша дочка настолько тупая? Без спутников она сама не сможет руководить своей новой армией!

— Она не тупая, — на миг повернулся академик, глаза сверкнули предостережением, словно готов был вступить в драку или хотя бы в полемику, что