Сидя на барном стуле и глазея из шаурмячной на улицу, я, к удивлению, самого себя, грустил, что, наверное, в тридцать с копейками лет надо заиметь какое-то более солидное хобби. Один из однокашников занимается стрельбой, любит охоту. Старый приятель со двора путешествует в страны, в которые никто и никогда не поедет, даже подари безлимитный тур. Афганистан, Пакистан, Ангола. Такое увлечение.

«А я? Черт подери, сижу в жопе мира с шаурмой размером с половину руки и хочу поверить в коллективное сумасшествие? Печально и безнадежно!»

В ларек зашел мужчина. В руках банка пива.

— Здорова, Серега! — обратился он к шаурмичному. — Мне стандарт и курицы туда побольше. Сегодня выписал себе нормальных таблеток. С «колесами» посплю наконец-то. Достали эти дерьмо-ночи.

Посмотрел на продавца. Тот взглядом указал мне, что лучше уйти и не ввязываться в разговор с бухим местным.

Теперь в кармане шевелилась не только фляжка, но и перцовый баллончик, тайно провезенный мной через металлодетекторы РЖД. «Выложите все лишнее из карманов!» Конечно! Телефон, зажигалка, перчатки, а внутри одной из них — спасательный «перец».

— А ты кто? — почти на выходе остановил меня незнакомец. — Не помню тебя в Елейске! А я всех здесь знаю.

— На свинокомбинат. Новенький. Автоматику настраивать, — соврал я, надеясь, что сей здоровенный жлоб не имеет ничего против мясной продукции.

— Понятно. Я думал еще один идиот, который приперся смотреть на пришельцев. Придурки. Из-за них все. Травят нас теперь. Вот мы и глючим!

Вышел на улицу, держа половину огромной шаурмы в руках. Голод растворился, и я бросил остатки подошедшему ко мне псу.

— И ты тоже видишь сны? Тебе, наверное, только и снится, что еда. Мясо, колбаски всякие, — погладил за ухом.

Собака завиляла хвостом.

Душ. После я рухнул на кровать. Телевизор в номере, а смотреть нечего. Хоть сто, хоть двести, хоть триста каналов. Один вселенский груз. Война, мировая война, вселенская война. На музыкальном ТВ незнакомая мне девушка пела про лучшую подругу и обещала всю ночь пробухать в баре. Дальше. Пролистывал, пока не увидел расписной под хохлому пиджак члена жюри, показавшего табличку десять на очередном шоу. «Вы просто великолепны, продолжайте! Продолжайте!» — растягивая буквы «е» и «а» говорил он. Две, три, пять кнопок вперед.

— Бога не надо ждать. Он не говорит напрямую с нами. Он вокруг и внутри нас. Стоит только прислушаться, — ведущий в очках с тонкой оправой внимательно слушал священника.

«Самое-то. Смотрим».

— Ко мне приходят разные люди и с совершенно непохожими проблемами. И в бедности, и в богатстве. Я выслушиваю всех и пытаюсь донести главную мысль.

«Какую?» — положил пульт рядом с собой.

— Не надо заключать с Богом сделок. Сделки заключаются совсем с другими силами и…

— Ни к чему хорошему это не приводит, — закончил фразу ведущий. — Я с вами полностью согласен.

— Молитесь. За себя и своих близких. Молитесь, когда вам хорошо и плохо. Молитесь не чтобы докричаться до неба, а дабы обрести его внутри себя. И тогда вы почувствуете свет, даже в кромешной темноте.

— Мы прервемся на рекламную паузу.

И на этих словах ведущего телевизор отключился. Зажегся дисплей смартфона, поставленный мной на зарядку. Вырубили свет. Я посмотрел в окно. Вязкая темнота, да такая давящая на глаза, словно тугая повязка. Смоль.

Никогда не встречал подобного. Словно весь городок завернули в непроницаемую светом ткань, поместили в черный ящик и затем закопали в землю.

Достал из рюкзака, «припаркованного» рядом с кроватью дальнобойный фонарь. Луч света бьет аж на три километра вперед, а от аккумулятора можно заряжаться. Полезная штука в хозяйстве.

Кнопка. Пли. Комната озарилась синеватым оттенком. Плюя на всякие правила, я открыл окно и закурил, таращась на огромную «картину Малевича». Посветил фонарем. Пустая улица. Ощущение, что я один в городе. Никаких звуков, движений, скрипов.

Может, я привык к Большому Городу и вечным шумам. Тревожное чувство, когда тихо настолько, что слышно каждый удар сердца, шум крови. Я, пожалуй, впервые ощущал, протекающие жизнь и время внутри меня. В темноте, тишине. В каждом урчании живота, вздохе и выдохе, хрусте фаланг, перемещении по номеру. Секунда за секундой она испаряется.

Я читал про эксперименты в сенсорной камере. Люди начинали галлюцинировать. Мозг испытуемых «создавал» звуки, чтобы компенсировать недостаток стимулов. Рекорд нахождения в полной тишине — около 1 часа, хотя большинство, если мне не изменяет память, просили выйти через 20–30 минут.

NASA использует такие камеры, чтобы тренировать астронавтов, так как в космосе практически нет звуков. Однако. Прямо как в номере стандарт гостиницы «Уют».

«Но это не флоатинг, не анэхоическая (безэховая) камера, где уровень шума может опускаться до −9 дБ, а гребанный Елейск с их дерьмом про НЛО!» — проговорил я вслух, чтобы сломать «вакуум».

Я так долго смотрел в темноту, что забыл про небо. По черному полотну, периодически мигая, быстро перемещалась яркая точка. Меняла цвет, проходя по всей «линейке» цветов и, что особенно странно, двигалась не линейно. Проплывет два-три сантиметра, вернется, словно курсирует где-то высоко.

«Чертовщина!»

Взял телефон и написал своему подписчику, записанному как «Александр. НЛО»:

«Привет. Прости, что поздно. Забыл маякнуть, что приехал в Елейск. Здесь уже все странно. Но интересно. Короче, ложусь спать. Завтра позвоню».

Сообщение не доставлялось. Одинокая серая галочка в мессенджере. Поглядывая на нее и наблюдая за необычным спутником в окно, я наконец-то уснул, совершенно забыв про сны.

День 1

Душ, завтрак сладким батончиком, сборы — это все понятно. Но то, что мне снилось в первую ночь — пугающие штуки на самом деле. Проснувшись, не сразу пришел в себя. Ноги, руки — ватные, в голове пульсирует, по спине липкий пот.

Никаких образов и пейзажей я не приметил. Та же самая темнота, что за окном. Скорее, я ощущал картинки перед глазами и, словно антенна, улавливал чужие сигналы и информацию, вливающуюся мне в сознание.

Якобы Елейск теперь не просто уездный городок, а место резервации человеческого вида. Не гетто, не тюрьма, а, если можно так выразиться, компьютерным языком — backup цивилизации на случай всемирной катастрофы. Homosapiens на флешке, пробирка с необходимым количеством микробов, которыми можно воспользоваться хоть после «Судного дня», хоть в качестве экспериментов.

Сидя на унитазе, чистя зубы, натягивая штаны, я крутил одну мысль: насколько бредовыми могут быть сновидения, но