Злость на себя придала сил. Открылось второе дыхание. На мост через Кёнвальд Тина буквально взлетела; больше половины дистанции осталось уже позади. Только обогнуть стадион, вернуться по мосту, пробежать немного вдоль реки – и можно подниматься наверх, уже шагом, постепенно остывая.

Издали потянуло свежим картофельным хлебом – похоже, пекарня Кирков открылась.

Город просыпался. Вода в душе текла чуть тёплая; зимой это раздражало, но сейчас пришлось кстати. Пока волосы подсыхали, Тина накормила кошек, позавтракала сама и даже успела полистать «Легенду» Ленгленда, машинально отмечая перекличку с Беньяном. Затем затрезвонил телефон.

– Я сегодня опоздаю, дорогая, маленький что-то капризничает, – сообщила Аманда с ходу усталым голосом. – Откроешь за меня там всё?

– Ну, конечно. Собирайся спокойно.

В трубке послышались гудки.

На памяти Тины Аманда ни разу не приходила вовремя: ни до свадьбы, ни после. Но теперь к тому же и отговорки не отличались особым разнообразием: «маленький» или капризничал, или болел.

По голой ноге мазануло что-то тёплое, лёгкое. Тина вздрогнула, с запозданием осознавая, что это всего лишь кошачий хвост.

– Прости, Королева, – повинилась она, наклоняясь и почёсывая под челюстью матёрую серую зверюгу с рваным ухом, увенчанную белым пятном на лбу, как серебряной диадемой. – Я бы с вами ещё посидела, но мне пора.

Королева – из всей кошачьей банды единственная нахалка, что сама набилась в питомцы, а не была милостиво подобрана на помойке, – неопределённо мяукнула и развалилась на полу в квадрате солнечного света. И не поймёшь, то ли обиделась, то ли просто решила подремать.

– Если ты думаешь, что мне хочется идти на работу, ты заблуждаешься, – вздохнула Тина. – Но нам же нужно на что-то покупать корм, как считаешь?

Кошка глянула искоса и мявкнула ещё раз более тонким голосом, перекатываясь на спину.

– Ну, раз вы меня отпускаете, ваше величество, я, пожалуй, пойду. Присматривайте за нашим родовым замком и не пускайте врагов.

Не то чтобы Тина действительно верила в чудесную силу кошачьей сигнализации, но в дом действительно ни разу не забирались воры. И даже агенты, продающие косметику, заходили, кажется, только однажды, в прошлом году, – две смешные, сильно надушенные женщины с ярко подведёнными глазами, ужасно похожие на Аманду. По пути на работу Тина храбро устояла перед умопомрачительными ароматами, долетающими из пекарни Кирков, уверенно проигнорировала соблазн посидеть в парке на качелях со стаканчиком кофе и задержалась только в одном месте – на мосту через Кёнвальд.

Река была неширокой, всего метров двенадцать, но очень-очень глубокой и холодной. В тени ив-плакальщиц и разлапистых дубов она казалась почти что чёрной и гладкой, как зеркало.

– Нравится глядеть на воду?

Вопрос прозвучал как гром с ясного неба. Тина обернулась – и увидела рядом, под фонарём у моста, благообразного высокого старика в безупречно белой рубашке, в серых брюках и в жилетке точно в тон. Из кармана свисала цепочка от часов, явно золотая, довольно тонкой работы.

– Да, что-то в этом духе… Тут спокойно.

Слова вырвались сами, хотя отвечать Тина не планировала. Но старик отчего-то вызывал безотчётное доверие – то ли в силу своего возраста, то ли из-за неясного сходства со священнослужителем на средневековом портрете.

– Обманчивое спокойствие, – улыбнулся незнакомец и обласкал взглядом реку, от берега до берега; глаза у него были ясные, голубые. – Ледяные родники на дне и сила течения не оставляют шансов никому. Попадёте в водяной плен, соблазнившись прохладой, – и можете прощаться с жизнью.

Тина пожала плечами.

– Купаться в Кёнвальде запрещено, это все знают.

– И всё равно каждый год река забирает несколько жизней, – качнул головой старик, и выражение лица у него сделалось странно злым, вплоть до того, что рассматривать его стало неприятно. – Не горьких пьяниц, заметьте, и не маргиналов, затерявшихся в дурманных грёзах. Чаще всего – молодых женщин. Или девочек. – Он усмехнулся язвительно, словно в его словах было скрыто оскорбление для кого-то неизвестного. – Иногда мальчиков даже.

В Тине взыграло чувство противоречия.

– В таком случае у реки хороший вкус, – ответила она с вызовом.

Старик моргнул, удивлённо и как-то беспомощно, как будто никак не ожидал такого ответа. Он улыбнулся снова, на сей раз примирительно и глядя уже только на Тину; пошарил по карманам.

– Ну-ну, не сердитесь, милая леди, – произнёс он и протянул руку. – Может, угоститесь?

На ладони лежал голубой леденец в прозрачной обёртке. Тина уже было потянулась к нему, но потом в голове что-то щёлкнуло; она отдёрнула руку.

– Нет, спасибо. Мне нельзя сладкое, – зачем-то соврала она.

– Что ж, бывает, – мирно ответил старик и поднёс пальцы к виску, точно хотел приподнять шляпу, да вовремя спохватился, что никакой шляпы нет. – Хорошего дня.

Так и не ступив на мост, он развернулся и пошёл по дороге в обратную от парка сторону. Тина осталась одна. Она постояла ещё немного, затем огладила на прощание широкие каменные перила моста, прохладные и шершавые.

– Не хочу на работу, – пробормотала она с тоской и обернулась, щурясь на солнце.

Когда-то давно ей казалось, что место младшего библиотекаря – мечта, особенно для замкнутой книжной девочки, которой не на что рассчитывать с одним школьным образованием и парой лет в колледже. Может, если бы это была большая старинная библиотека со множеством редких изданий, что-то изменилось бы…

– Не хочу, – упрямо повторила Тина – и всё-таки спустилась с моста.

В конце концов, кошек правда надо было кормить. А дом – содержать и платить налоги на недвижимость. Вот если бы только перешагнуть через себя и решиться сдать часть помещений, например один этаж… Но это бы означало, что она поставила крест на том, чтобы заполнить все четырнадцать комнат своей собственной семьёй. А ведь дед помнил те времена, когда Мэйнардам даже такой огромный дом был тесен.

В реке что-то плеснуло.

Тина обернулась – и подавила нервную дрожь. Вспомнилась отчего-то дурацкая болтовня Уиллоу, потом темнокожая женщина на вокзале – кого она ждала, кому звонила?

«Забери меня отсюда…»

По спине пробежали ледяные мурашки, точно кто-то брызнул на блузку водой из реки. Тина рефлекторно ускорила шаг, втягивая голову в плечи и стискивая обеими руками ремень «почтальонской» сумки. Встреча с чудаковатым стариком, странный разговор, пугающее движение в тёмной и будто бы мёртвой воде – всё это казалось дурным знаком.

Впрочем, в знаки Тина не верила – как и в судьбоносные встречи, и в поворотные моменты жизни, и в прочую романтическую чушь.

Разумеется, в библиотеке никого не было.

Аманда традиционно опаздывала «на полчасика» – значит, минимум часа на два. Пирс, судя по приоткрытой двери