– Мы так долго искали тебя. Хорошо, что ты жив… – девушка нежно погладила меня по голове, – боже мой, да ты весь в крови!

– Они хотели съесть меня, Серафима. Они тащили меня обратно, в обитель, – говорил я сбивчиво.

– Да кто – “они”? – с тревогой в голосе спросила девушка.

– Обительцы… – прошептал я, оглядываясь по сторонам.

Наверное, взгляд у меня был совсем диким, потому что Серафима склонилась надо мной низко, и лицо ее вмиг стало серьезным.

– Филипп, успокойся, здесь никого нет, – тихо сказала она, и на лице ее промелькнуло беспокойство, – мы с людьми были в обители, деревня спокойно спит.

– Да? – я был очень удивлен и не знал, что сказать на это, а потом подозрение закралось в мою душу, я спросил Серафиму, – а что вы делали в обители?

– Как что? Приехали за тобой, Филипп! Машина, отправленная Рудольфом Аристарховичем, уже несколько часов ждет на дороге! Шесть дней позади, пора возвращаться.

Как позади? Неужели и вправду все? Я соскочил с сырой земли и сжал Серафиму в крепких объятиях, а потом, почувствовав слабость в ногах, снова сел.

Я закрыл глаза и ощутил, как тяжелый груз упал с моих плеч. Неужели это все? Если бы не Серафима, что бы со мной было? Сидя на сырой земле, промокший до нитки, босой, грязный, израненный, я смотрел в ясные глаза девушки, которая, несмотря на тёмную ночь и непогоду, отправилась в лес, чтобы разыскать меня. И сейчас это не сон, это явь. Это значит, что она тоже испытывает ко мне нежные чувства!

Я смотрел в ангельское лицо девушки, и мне было хорошо просто оттого, что она рядом. Хотелось скорее забыть все, что я пережил за последние шесть дней. Хотелось взять Серафиму за руку и идти с ней сквозь темный лес к свету, идти из тьмы к светлому будущему. В ее глазах я видел такую неизмеримую нежность, что мне хотелось верить в то, что счастье, действительно, есть, и у него не может быть никаких темных сторон…

***

– Ну что, Филипп, мальчик мой, открыла тебе Райская обитель секрет счастья? – спросил дядя Рудольф, когда я, отдохнувший, выспавшийся, гладко выбритый и одетый в новую одежду, спустился на следующий день к роскошному обеденному столу в большом особняке.

Колени у меня слегка подрагивали от волнения. Настал тот момент, когда я должен высказать все, что накопилось в моей душе. Дядя смотрел на меня выжидающим взглядом, на его лице сияла радостная улыбка. Мне показалось, что за то время, пока я был в обители, он как будто помолодел – осанка выпрямилась, даже морщин на лице стало меньше. Что за чудеса такие произошли в мое отсутствие? Он был ни капли не похож на умирающего.

– Секрета счастья я не узнал, – ответил я, а потом добавил, – зато я узнал кое-что другое.

– Что же, очень интересно!– спросил дядя.

Серафима, которая в это время поднесла к столу новые закуски, замерла возле нас с подносом в руках.

– Вы обманщик, вот что я понял. Ведь это не над обительцами, а надо мной вы проводили свой эксперимент? – мой голос дрожал от негодования, все внутри звенело от нервного напряжения, – интересно, что вы проверяли? Как скоро я сойду с ума от всего увиденного? Или, может, вам было интересно узнать, превращусь ли я за шесть дней в людоеда? Интересно, что за цифра такая – шесть…

– Шесть дней – это срок, за который экстракт аурарии озерной, в простонародье, счастливицы, вызывает острое привыкание, – сказал монотонным голосом Арсений, помощник дяди Рудольфа, – ты ведь ощущаешь это?

Арсений положил рядом с моей тарелкой синий цветок – счастливицу, которую я проклинал все дни, проведенные в обители. И я вдруг почувствовал, как сердце гулко забилось в груди, а кровь прилила к щекам. Мои руки затряслись, как при зависимости.

Не в силах совладать с собой, я схватил цветок и сунул его в рот, блаженно закрыв глаза. А потом я устыдился того, что сделал, бросил злой взгляд на Арсения. Его лицо было спокойным, равнодушным и не выражало ни единой эмоции. В этот момент я понял – это Арсений приходил тогда ночью к Ясмину. Если бы не он, я бы уже медленно умирал, парализованный, под слоем застывающего воска.

Я поднялся и вышел из-за стола. Взгляды сидящих за столом дяди и его напарника устремились на меня. Серафима, которая до сих пор стояла у стола, наоборот, уставилась на поднос, лицо ее было бледнее, чем обычно.

– И зачем все это было? Чтобы сделать из меня зависимого, трясущегося над какой-то озерной травой?

– Ты умный парень Филипп, этим ты расположил меня к себе, – произнёс дядя Рудольф.

Он помолчал и многозначительно посмотрел на меня.

– Я просто хотел, чтобы ты остался в обители, Филипп.

– Что? – я вытаращил на него глаза, – вы же обещали мне совершенно другое, когда я приехал сюда, дядя Рудольф!

Дядя и Арсений пристально и спокойно смотрели на меня. А Серафима по-прежнему избегала моего взгляда, смотрела перед собой, так, как будто ей было ужасно стыдно за все происходящее, как будто она с самого начала знала, чем это все закончится.

– Так это всё обман? Вот такой – жестокий и бессердечный? – закричал я, схватившись за голову, – как же вы можете так поступать с людьми? Ведь я вам верил! Какой же вы… гнусный и подлый человек!

После моей эмоциональной тирады в столовой наступило напряжённое молчание. Серафима грустно смотрела перед собой. Арсений сидел с застывшим лицом, держа в руках бокал вина. Дядя Рудольф обвел всех по очереди спокойным взглядом, улыбнулся и тихо сказал, обращаясь ко мне.

– Сядь, Филипп, успокойся и, прошу тебя, не кричи больше. Пришло время рассказать тебе правду, – дядя сделал многозначительную паузу, взял бокал вина и, шумно отпив глоток, поставил бокал на место, – Я, действительно, обманул тебя. Райская обитель – всего лишь выдумка. Это не настоящая деревня, ты не найдёшь её ни на одной карте. Все, что ты наблюдал, было лишь качественно разыгранным спектаклем с полным погружением, если можно так сказать… Да, все это хорошая актёрская игра и не более.

Я смотрел на дядю Рудольфа и не мог поверить в то, что он говорит серьёзно. Дядя закурил сигару, густой, терпкий дым окутал нас, а потом повис белым облаком над столом.

– И зачем был весь