Я присел около воды, которая, честно говоря, пахла неприятно. Протухла.

Кстати о вони: туалет тут во дворе. Похож на римский общественный, но не открытый, а отдельное помещение со стенами. Схожесть именно в устройстве этого трона: отверстие-паз, прорезаны и верхняя плита, и передняя вертикальная. Отведения или ёмкости нет, внизу просто песок.

Я посетил. Не просто ради экскурсии, а по делу. Нашёл по запаху.

В деревне ничего такого не было — вся улица, поля, а моими стараниями выгребная яма служила этой благородной цели.

Отошёл подальше от обоих источников вони, сел в тени стены-забора. Финиковые пальмы не очень высокие, и тени практически не дают, так что забор, пусть и раскалившийся на солнце, лучше, чем они.

Раздумывал о всяком, слушая звуки добычи камня: мерный стук, превращающийся в гул. Пытался угадать, о чём говорили те двое. Почему Саптах не поручил кому-то начать моё обучение? Чего время-то терять?

— Ты ученик отца? — услышал я голос позади.

Обернулся.

Девочка. Даже, наверное, девушка, лет шестнадцати. По местным меркам — взрослая. Это я всё не могу отвыкнуть от оценок с позиции возраста прошлой жизни.

— Желаю здравствовать дочери уважаемого Саптаха. Пусть твои счастливые годы множатся, — поприветствовал я её. — Моё имя Афарэх. Твой уважаемый отец действительно намеревается обучить меня искусству записи слов бога.

— Ты интересный. Мне сказали, что ты совсем дикий как павиан… Ты правда из деревни на проклятой земле?

— Проклятой? Нет, сестра. Я жил в самой обычной деревне ниже по течению. Там точно такие же разливы Нила и самые обычные люди.

— Сестра? — почему-то смутилась девушка.

— Как мне тебя называть? — переспросил я. Тогда я ещё не знал, что словами «сестра» и «брат» называют друг друга возлюбленные в египетской поэзии. Мы в деревне так обращались друг к другу: при равном возрасте использовали эти слова, если разница большая — соответственно «отец» или «мать», «сын» и «дочь».

— Неферу, — представилась девушка.

«Как оригинально», — с сарказмом подумал я, но вслух похвалил. Сказал, что ей подходит.

Неферу значит «красавица». Но мне почему-то показалось, что она соврала. Не знаю как объяснить, есть такое вот ощущение и всё тут.

Ну… На восемь из дести я бы оценил соответствие её имени. Миловидная, но от её внешности не перехватывает дыхание. А вот в соседней деревне такая девица жила, да.

Стандарты красоты у Древних Египтян примерно соответствуют тем, что доминируют в западной культуре будущего. Предпочитают стройность, а не полноту, как чернокожие южане. Светлая кожа как показатель того, что не нужно много проводить на солнце. Единственное, что мне не нравится — парики. Они на мой взгляд ужасны, преувеличены, громоздки.

Обычно оставляют совсем чуть-чуть волос, чтобы их с гордостью выставить наружу из-под искусственной шевелюры. Но есть и те, кто полностью всё сбривает. Вынуждают вши, блохи да и просто жара.

Я сам не видел, но вроде бы на голову ещё ароматические конуса ставят, чтобы жир плавился и стекал, распространяя аромат. Они немаленькие, если объёмом измерять, то где-то на треть литра, не меньше. Но это не повседневная вещь, для праздника только. И не деревенского.

— На вид тебе лет двенадцать. Почти взрослый. Не поздновато учиться писать слова? — пожалуй, тут я бы согласился с Неферу, но не говорить же ей, что в теории я уже могу писать на двух языках, которые, правда, пока ещё не существуют.

Вместо этого сослался на авторитет:

— Твой знающий отец Саптах, считает, что преуспеет. Значит, и я не сомневаюсь.

Неферу открыла рот, чтобы возразить, но аргументов, чтобы спорить с отцом, даже заочно, не нашла.

Развернулась и ушла в дом сердитая.

Я не желал её рассердить, но теперь уже ничего не поделать. Женщины. Никогда не знаешь, на что они обидятся. Время, место и культура не имеют значения.

Кстати о культуре. Мне было относительно легко влиться в древнее общество, цивилизация египтян очень близка к привычной мне, если не вдаваться в подробности. Я не уверен даже, останется ли мир будущего настолько цивилизованным, если вдруг в одночасье боженька пожелает, чтобы электричество перестало течь по проводам.

Здесь есть социальные лифты, общество классовое, но не кастовое; пусть и не всеобщее, но организованное и системное образование; полиция и суды, расследование преступлений; нет рабства по отношению к соотечественникам.

Да, всё с нюансами, это правда. Например, суды принимают свидетельство от богов через оракулы. Но так ли это сильно отличается от так называемого эксперта, чьим мнением руководствуется суд будущего? В прессе много было скандалов, когда эксперты несли полную околесицу или вовсе не имели никакого отношения к предмету по которому давали своё «авторитетное» заключение.

Чем такие типы отличаются от жреца, говорящего от имени богов? Как-то так мои родители в этом мире и оказались в Нубии, если верить деду.

Саптаха долго не было, но меня покормили — служанка вынесла мне кусок хлеба и ковшик воды.

Хлеб здесь ужасный. Зёрна перетирают на каменных тёрках, да ещё и песок вездесущий наносит ветром. Так что с возрастом зубы стираются. А вода… В деревне я пил только кипячёную и многих к этому приучил. Но тут она скорее всего просто колодезная, артезианская. Есть душок затхлости.

Вообще, здесь предпочитают пить пиво, хенкет. Национальный напиток в Египте. Правда, любой русский скажет, что это не пиво, а разновидность кваса: оно делается из хлеба, правда особого. Его не пропекают до конца, серединку оставляют сырой.

Потом эта кашица, смешанная со финиками, бродит и получается густая, мутная и калорийная смесь, не только утоляющая жажду, но и питающая. Насколько помню, три кружки в день полагалось строителям пирамиды Хуфу.

Пьют через тростниковую соломинку, отфильтровывая муть. За четыре тысячи лет до выдачи патента на соломинку для коктейлей, ею уже пользуется население целой страны, а возможно и соседи. И есть вариация с изогнутым концом.

Из более алкогольного есть пальмовое и виноградное вино. Перегонки не знают, так что особо забористого ничего нет. Самое крепкое пойло называют «шедех». Готовится на забродивших корках граната.

Заскучав, я пошёл на запах еды, и попросил дать мне какую-нибудь работу, чтобы убить время. Ха-ха, египтянам такой фразеологизм понравился бы, если бы я так сказал. Время для них — главный враг в философском смысле.

Но я этого не сделал, сказал, что хочу быть полезен учителю.

Мне