Эля сощурила глаза, перекинув съехавшую косу за спину:

— Не знаю, сомневаюсь, что это какое-то собрание, по крайней мере я ничего такого не слышала, скорее всего те, кому сейчас положено отдыхать, — девушка коротко улыбнулась, — но было бы неплохо нам всегда быть в курсе, что люди обсуждают вот в таких вот кучках.

Я скосил глаза и встретился с холодным взглядом проницательных глаз девушки. Эльвира явно хотела озвучить другую мысль, что-то типа: «Эй, Рэм, а когда у нас появится своя полиция? Народу так-то становится все больше, а доверять всем на слово не стоит!» — но девушка сделала это максимально завуалированно, чтобы никто из тех, кто сейчас занимался разгрузкой вагонов с добром, не услышал лишнего. Наклонив голову вбок, я посмотрел на Николь и Софию, производивших полную инвентаризацию, чтобы занести данные в систему «Цитаделум», и на мелькавших взад-вперёд людей, получивших квест по разгрузке добра.

Я коротко кивнул ей в ответ:

— Да, было бы здорово наладить связь, жаль, что пока нам не хватает мощностей, чтобы свой интернет сделать, но я думаю сделать это приоритетной задачей.

Эльвира просияла от улыбки, отчетливо считав мой завуалированный ответ:

— С языка снял! Может, мне стоит кого отправить к ним? Или я могу найти тех, кто поможет нам настроить твой «интернет»?

— В будущем однозначно да, но не думаю, что в этом есть смысл делать прямо сейчас, вон смотри! — я кивнул на экран. На видео было отчётливо заметно, как от толпы отделился один человек с перебинтованной ногой и костылём, заковылявший в сторону штабного вагона. — Голос народа к нам сам идёт! Думаю, он и расскажет, чего люди собирались.

— Ахахах! — рассмеялась блондинка. — Это точно, Иваныч тот ещё голос народа, хотя если бы не его трёхэтажные маты, остудившие этот «Гражданский крестовый поход», то мы бы хоронили сегодня больше…

— Нужно будет за это его отдельно поблагодарить, — я отвлёкся от экрана и посмотрел на костюм Вольдемара, который сейчас разбирал Немой.

На глаза попалась простреленная грудная пластина, валявшаяся в куче искорежённого металла, который должен был отправиться на мусорку. Я повернул предплечье и на своём наруче быстро написал сообщение Немому: «Нагрудную пластину не выбрасывать, пустим её на памятник».

Электрик оторвался от работы, посмотрел на новое уведомление, после чего повернулся в мою сторону и приложил сжатый кулак к груди. Но уже через секунду мужчина уставился на суету возле входа в штабной вагон.

— Ух, какие тут грозные охранники, арестуете меня⁈ — раздался весёлый голос Иваныча. — Девоньки, я к председателю, пропустите меня? — Стоявшие у входа Николь и София весело рассмеялись и помогли подняться по ступеням хромому сторожу. — Приветствую! — старик махнул несколько раз мне своим костылём, после чего зашагал в мою сторону.

— Рад, что с тобой всё в порядке! — я улыбнулся и пожал протянутую сухую, но крепкую ладонь Василия, кивнув на забинтованную ногу. — Чему обязан?

— Такое дело, Рэм, мы там собрались с людьми возле ангара, обсуждали случившееся. Короче, люди думают, что негоже прощаться с нашими без поминок. Нужно сесть всем за один стол, выпить с горяча, отдать дань уважения, как у нас это принято, — он понизил голос и слегка наклонился вперед, — я не лезу в управление людьми, однако считаю, что это хороший момент, чтобы лишний раз сплотить коллектив.

Я цокнул языком, размышляя над словами сторожа. С одной стороны, он был несомненно прав, с другой — это трата и так скудных ресурсов. Но на фоне последних событий сейчас нужно было оказать людям максимальную моральную поддержку, дабы поддержать и, если получится, то поднять боевой дух. Выигранная победа далась нам слишком дорогой ценой, чтобы и дальше грузить людей непосильными трудами; небольшая разрядка должна пойти на пользу.

— Добро, — я кивнул сторожу, — займись организацией поминок, без излишеств и чтобы от этого не пострадала обороноспособность. Дежурства и прочее.

— Это понятно. Правильное решение. Нужно помянуть павших, — Иваныч снял с плешивой головы шапку. — Но и о живых забывать не нужно, — он посмотрел на то, как грузчики выносят всё добро из вагонов. — Рэм, у нас коек не хватает, люди спят по очереди. Да и вообще быт наладить нужно. Наша красавица, — он кивнул в сторону палатки, стоявшей возле входа, — не может разорваться и отвечать за всё, может, ещё кого-то назначишь на эту должность? Тот же самый Петрович, он же бывший прапор, может, он поможет? Опыт имеется.

Я сощурил глаза:

— Скажи ему, чтобы после поминок зашел ко мне, я поговорю с ним, — теперь я наклонился к сторожу, — после того, как он вернулся, я совершенно не узнаю его, видно, что мужик о чём-то сильно переживает. Мне кажется, там в поселке что-то случилось такое, что его могло подкосить.

Иваныч, знавший Пал Петровича дольше, чем я живу, посуровел в лице и со вздохом кивнул:

— Мда, я тоже это заметил. Пытался у него вытянуть чего, но он кремень, ничего не говорит, лишь отмалчивается и машет рукой; если бы не Танюшка, то совсем бы загнулся мужик.

Мы одновременно обернулись на раздавшееся бурчание с улицы. Николь с Софией расступились в стороны, пропуская нового посетителя. Тяжело дыша, в штабной вагон поднялся раскрасневшийся Алексей Викторович. Фермер остановился на пороге и, с шумом выдохнув, решительно двинулся в мою сторону с ещё гораздо более недовольным, чем обычно, видом. На ходу он поправил свою панаму с поплавком, которая, похоже, приросла к его макушке, так как он не снимал её в любую погоду.

— Председатель, — обратился он ко мне, выудив из одного из многочисленных карманов своей рыбацкой разгрузки сложенные листки, — вот список! Не понимаю я ваши калькуляторы без кнопок!

Я взял его писанину в руки и, развернув бумагу, увидел список имён со странной подписью сбоку:

Ультраранние: Ариэль — 30 кг, Алёна — 55 кг.

Ранние: Розара — 60 кг, Ред Скарлет — 55 кг.

Среднеранние: Королева Анна — 75 кг, Удача — 50 кг. Адретта — 65 кг.

Среднепоздние и поздние: Гранада — 75 кг, Голубизна — 50 кг…

На последнем слове я оторвал глаза от списка. Подняв голову, пристально посмотрел на старого фермера, пытаясь понять, в чём подвох. С одной стороны, этот список был похож